«Представление окончено!» – говорим мы с иронией, если завершилось какое-то неблаговидное, сомнительное дело. Еще чаще в подобном случае мы употребляем фразу, давно уже ставшую крылатой: «Финита ля комедия!» Каково ее происхождение, какие смысловые оттенки она в себе заключает и как часто используется - об этом и поговорим.
Настоящее звучание
Это калька, то есть копия, записанная русскими буквами, без перевода значения фразы finita la commedia, которую приписывают итальянскому языку, - «финита ля комедия». Перевод звучит так – «комедия окончена». Однако согласно грамматическим правилам итальянского языка, правильнее сказать: La commedia e finita. Именно так и звучит фраза «финита ля комедия» на итальянском языке.
Конец интриге!
Поскольку это выражение стало устойчивым в русском языке, филологи относят его к разряду фразеологизмов. Значение, закрепленное за данным фразеологизмом, семантически связано с другим устойчивым выражением: «ломать комедию», - что означает притворство, попытку ввести в заблуждение. Если кто-то поступал не по чести, прикрывал благими лозунгами дурные поступки, и этому наступил конец, вполне уместно будет сказать: «Финита ля комедия!» - что значит: «Игра окончена, теперь все встанет на свои места, и истина откроется».
Поставить точку
Есть у этого фразеологизма и другой лексический оттенок. Допустим, некто участвовал в событиях, в которых ему была отведена роль, достойная порицания. Или он вовлечен в предосудительную ситуацию как ее участник и жертва. Тогда в завершение этих событий этот человек может воскликнуть: «Финита ля комедия!» - что значит: «Хватит, точка, баста!» Последнее слово, кстати, тоже пришло к нам из итальянского, а точнее – из его предшественника, латинского языка. Слово basta означает «довольно, хватит».
Когда фраза вошла в обиход
Считается, что знаменитое изречение «Финита ля комедия!» вошло в употребление после того, как появилась опера «Паяцы» (автор - Руджеро Леонкавалло). Однако хронологически этот тезис никак не подтверждается: дело в том, что русский читатель узрел эту фразу в романе Михаила Юрьевича Лермонтова «Герой нашего времени». Фразеологизм прозвучал из уст Печорина, после того как он застрелил на дуэли своего приятеля Грушницкого. Роман был написан не позже 1840 года, а премьера оперы «Паяцы» состоялась почти на полвека позже, в 1892 году.
«Паяцы»
Опера начинается нетрадиционно: во время музыкального пролога перед еще закрытыми кулисами на сцене внезапно появляется клоун и предупреждает зрителей, что опера вдохновлена самой жизнью, и ее тема – неподдельные чувства и страсти. Затем открывается занавес и начинается представление. Сюжет основан на том, что в реальной жизни и в театральной игре актеров бродячей труппы переплетаются любовь, ревность и смерть. Клоун Тонио влюблен в комедиантку Недду, жену актера и хозяина труппы Канио. Она отвергает ухаживания клоуна, отдав предпочтения молодому крестьянину Сильвио. Уязвленный Тонио сообщает об этом мужу неверной женщины, и тот в ярости бросается к изменнице с ножом. Но пришло время представления, и надо выходить на сцену. «Пора начинать, пора надеть костюм!» - одна из самых знаменитых арий в мировой опере.
В костюме Коломбины Недда по сюжету разыгрываемой для крестьян комедии впускает к себе влюбленного Арлекина, шепча ему те же слова, которые Канио недавно слышал у фургона, где Сильвио с Неддой договаривались о любовном свидании. Канио в роли Паяца, вне себя от страсти и ревности, приступает к Коломбине-Недде с требованием открыть имя возлюбленного, та пытается отшутиться и играть комедию дальше, скрывая охвативший ее ужас. Но для Канио это уже не спектакль, а жизнь. Он не выпускает жену с подмостков и в припадке ярости закалывает ее ножом. Умирая, Недда зовет любимого, тот соскакивает со зрительской скамьи, Паяц убивает и его. Когда потрясенный Канио роняет из рук нож, клоун поворачивается к публике со словами: «Комедия окончена».
Что хотел сказать Печорин?
Нрав этого персонажа, фамилия которого содержит отсылку к другому характерному для своей эпохи и тоже неординарному герою – Онегину (роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин»), отличается индивидуализмом и большим духовным потенциалом. Острый ум, богатый внутренний мир и прекрасные порывы, заложенные в Печорине, не нашли отклика и применения, а потому «скисли», отравили горечью душу этого человека. Стреляя в Грушницкого, образ которого создан как полная противоположность фигуре Печорина, главный герой бросает вызов всей своей жизни. Примечательно, что персонаж произносит реплику не по-французски, как было принято в среде дворянского сословия в ту эпоху. Это свидетельствует о том, что в свои слова Печорин вложил искренние чувства – иронию и боль. Кстати, фраза «финита ля комедия» на французском звучит так: compacte la comédie.
Откуда герой Лермонтова взял эти слова
Исследователи считают, что Печорин спародировал слова римского императора Августа, которые тот сказал на смертном одре: не находят ли они, что он прекрасно сыграл комедию своей жизни? Правитель воспользовался цитатой из итальянской комедии масок (commedia dell arte).
Комедия дель-арте – это народный театр, показывающий спектакли на людных площадях города. Спецификой его было наличие одних и тех же масок, надевая которые, актеры преображались в постоянных персонажей – Арлекина, Панталоне, Коломбину, Тарталью и др. Другой важной особенностью театра дель-арте являлась импровизация: сцены разыгрывались по заданной условной сюжетной схеме, которую артисты исполняли экспромтом.
Лермонтов писал о том, что, согласно легенде, великий французский писатель Возрождения Франсуа Рабле сказал перед смертью почти те же слова, что и Август, желая подчеркнуть, что вся жизнь была театром: «Комедия сыграна, опустите занавес». Печорин, как человек образованный и начитанный, безусловно, мог знать об этих исторических эпизодах.
Формула для жанра
Другим объяснением того, почему герой Лермонтовского произведения мог сказать фразу «Финита ля комедия!», является предположение литературоведов о том, что сам роман строится по типу драматургического действия. Особенно это касается повести «Княжна Мэри», в которой и прозвучали эти слова. Здесь Печорин, записывающий в дневник самые тайные и тонкие наблюдения и душевные движения, выступает как создатель и исполнитель собственного спектакля. Таким образом, слова «Финита ля комедия!» - это некий лейтмотив, определяющий смысл и сюжетную перспективу повести.
Надгробная надпись
При встрече с Печориным на водах Грушницкий высказывает ему по-французски свое кредо – чтобы не презирать людей, он ненавидит их, иначе жизнь стала бы отвратительным фарсом. Фарс – это средневековая площадная комедия, грубоватая и не осложненная большим смыслом. Так Грушницкий выразил нетерпеливое стремление превосходить людей и острый страх перед презрением. Печорин распознал его эгоцентризм и позерство. И именно он оказался тем человеком, который не вписывался в модель взаимоотношений с миром, сложившуюся у Грушницкого, и стал у него на пути. Потому тот и выкрикнул, стоя на краю утеса, что двоим им на земле нет места, и теперь уже сказал, что себя презирает, а Печорина ненавидит. Выстрелом Печорин положил конец этому фарсу, спектаклю жизни несостоявшегося героя, опустившегося от надменности к осознанию своего ничтожества: «Финита ля комедия!» Без сомнения, это высказывание он применил и к самому себе. Но нельзя сказать, что жанр того спектакля, какой разыгрывается в жизни самого Печорина, – это фарс. Поэтому и смысл сказанной им фразы углубляется до значения эпитафии «на могилу» всего искаженного и ложного способа существования.
Кому по вкусу итальянские слова
Встретить фразу «Финита ля комедия!», значение которой укладывается в вышеописанные смысловые рамки, можно во многих литературных произведениях. Ее говорит доктор Астров в день отъезда профессора Серебрякова с женой, иронично подчеркивая несуразность увлечения профессорской женой Еленой Андреевной (пьеса А. П. Чехова «Дядя Ваня»). Десятилетием ранее Чехов использовал эту фразу в пьесе «Безотцовщина».
Это выражение стоит в заголовке детектива Ирины Мельниковой о раскрытии страшных и загадочных преступлений. Оно звучит в эпилоге романа Альберта Лиханова «Сломанная кукла» как отчаянный крик о деградации и опустошении человеческих душ. Константин Паустовский употребляет этот фразеологизм в документальном романе «Книга о жизни. Далекие годы». Писателю Мамину-Сибиряку полюбилось это выражение, его мы встречаем в романах «Хлеб», «Черты из жизни Пепко», «Приваловские миллионы». Есть она в произведениях Писемского, Лескова, Огарева, Булгакова.
Особенно же фразеологизм этот пришелся по вкусу публицистике. Его использовали литераторы прошлого (Ф. Булгарин, Л. Шестов и др.), охотно украшают им статьи и заголовки современные журналисты.
