Михаил Врубель навсегда остался неразгаданной тайной в мировой культуре.
Так и бывает с гением: его называют странным, вокруг него бурлят эмоции, кипят страсти, ползут слухи, а настоящее признание приходит поздно. Современники по достоинству оценили удивительный дар Врубеля, лишь когда он был уже на смертном одре. Художника провозгласили символом эпохи. О «дивных красках» в творениях Врубеля и о «причудливых чертежах, похищенных у Вечности» говорил в прощальной речи на могиле живописца Александр Блок. Картина «Царевна-Лебедь» Врубеля висела в кабинете поэта в Шахматове.
Русский миф
Врубеля всегда влекла поэзия сказки, фольклорной мистификации, заложенной в образах таинственных волхвов и волшебников из народных произведений. Первым крупным художественным опытом в этой сфере стало монументальное панно «Микула Селянинович», которое мастер представил в 1896 году на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде. Произведение вызвало скандал, комиссия Петербуржской Академии художеств признала работу «нехудожественной». Это не могло не ранить сорокалетнего художника. Однако вскоре у Врубеля появилась муза, вдохновившая его творить в духе русского фольклора. Художник познакомился с певицей Надеждой Забелой, в которую влюбился, услыхав ее неповторимый голос – «ровный, легкий, нежно-свирельный, полный красок», как вспоминали современники. Это удивительным образом перекликалось в художественном сознании Врубеля с выразительнейшими переливами оттенков и полутонов его своеобразной живописи. Художник и певица обвенчались в том же году.
История создания картины
На создание полотна «Царевна-Лебедь» Врубеля вдохновила постановка оперы Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане» по произведению А. С. Пушкина, где роль сказочной девы-птицы играла Надежда Забела-Врубель. Сначала это задумывалось как эскиз костюма к спектаклю, но затем выросло в нечто гораздо большее – в загадочный и манящий образ, гипнотизирующий тоской по нездешним мирам. Картина «Царевна-Лебедь» Врубеля стала своеобразным гимном женскому образу эпохи модернизма – иррациональному, почти бесплотному, ускользающему и предвещающему некие перемены.
Музыка цвета
Погружение в мир музыки Римского-Корсакова стало благотворным поворотом в творческой судьбе Врубеля. Надежда Ивановна, жена художника, вспоминала, что, например, оперу «Садко» Михаил Александрович прослушал около ста раз. Он говорил, что может слушать оркестр бесконечно, особенно сцены моря, что всякий раз находит в нем новые фантастические тона. Их мастер воплощал и в своих изумительных работах. Такими оттенками и полутонами дышит и вдохновенная «Царевна-Лебедь» Врубеля, созданная в 1900 году.
На картинах Врубеля почти невозможно увидеть цвета солнечного дня. Он любил переходные состояния – закатный вечер, нарождающееся утро. Колорит концентрирует особое мироощущение художника, его склонность к иррациональному, страсть к тайне и ощущение тревоги, разлитой в мире. В цветовой палитре художника тающие переливы жемчужных тонов в лиловеющем сумраке подобны гармоничным созвучьям музыкального произведения. Такою же трепетной и ускользающей изобразил ту, чье имя Царевна-Лебедь, Врубель.
Описание полотна
В медленно спускающихся на землю сумерках с алой линией заката царевна уплывает прочь, она оглянулась, чтобы сделать последний многозначительный и предостерегающий жест Гвидону. В ее печальных очах застыла тревога и скорбь, одновременно взор этих прекрасных глаз странно холоден и равнодушен к земной суете. Царевна-Лебедь Врубеля печалится о чем-то невидимом за пеленой видимого мира. Еще мгновение - и она превратится в дивного белого лебедя. Эта птица в мировосприятии символизма олицетворяет вдохновение, способное прорвать рациональный мир и унестись мечтой в иные сферы.
Тихий трепет исходит от картины, на которой мерцают драгоценные каменья в дорогом кокошнике, горят тем же драгоценным сиянием на бледном лице глаза прекрасной девы, падают алые отсветы закатного солнца на морскую рябь, прозрачную воздушную вуаль и огромные белоснежные крылья.
Ничего общего со статными румяными и жизнерадостными красавицами-царевнами, какими их традиционно изображают иллюстраторы русских сказок, не имеет Царевна-Лебедь Врубеля. Ее хрустальный образ гораздо ближе не то к лику мифической Афродиты, не то к чарующему облику демоницы Лилит.
Обещание счастья
Ангельское лицо царевны напоминает лицо другого ангела – падшего - с последних полотен Врубеля. Образ мятущегося Демона преследовал художника десятилетиями, он видел в нем дух не столько «злобный», сколько «страдающий и властный». Однако все же Царевну-Лебедь нельзя уподобить падшему ангелу. В ней есть стойкость, терпение и сила настоящей любви, и колдовские чары ее целиком на стороне добра, ради которого она кажется готовой пожертвовать самой жизнью. Потому-то таинственный облик и окутан такой нежной и величественной красотой, пленившей царевича Гвидона.
Человек во все времена мечтает о запредельной тайне и о сказке со счастливым концом. Об одной из них восхитительным языком красок и образов рассказал Врубель М. Царевна-Лебедь живет в каждом ищущем поэзии и волшебства сердце.
