Аллен Гинзберг занимает видное место в американской культуре после Второй мировой войны. Он является одним из самых уважаемых писателей-битников и известным поэтом своего поколения.
Аллен Гинзберг: биография
Он родился в 1926 году в Ньюарке (штат Нью-Джерси) в еврейской иммигрантской семье. Вырос в соседнем Патерсоне. Отец Луис Гинзберг преподавал английский язык, а мать Наоми была школьной учительницей и активисткой Компартии США. Аллен Гинзберг в молодости стал свидетелем ее психологических проблем, в т. ч. ряда нервных срывов на почве боязни преследований за ее общественную деятельность.
Начало бит-движения
Аллен Гинзберг и Люсьен Карр познакомились в 1943 году, во время учебы в Колумбийском университете. Последний свел студента-первокурсника с Уильямом Берроузом и Джеком Керуаком. Позже друзья утвердились в качестве ключевых фигур движения битников. Известные своими нестандартными взглядами и раздражительным поведением, Аллен и его друзья также экспериментировали с наркотиками.
Однажды Гинзберг использовал свою комнату в общежитии колледжа для хранения краденого, приобретенного у знакомых. Столкнувшись с обвинением, он решил симулировать безумие, а затем провел несколько месяцев в психиатрической больнице.
После окончания университета Аллен остался в Нью-Йорке и выполнял разную работу. В 1954 году, однако, он переехал в Сан-Франциско, где бит-движение было представлено поэтами Кеннетом Рексротом и Лоуренсом Ферлингетти.
Вопль против цивилизации
Аллен Гинзберг впервые стал объектом общественного внимания в 1956 году, после публикации книги «Вопль и другие стихотворения». Эта поэма в традиции Уолта Уитмена является криком гнева и отчаяния, направленного против деструктивного и негуманного общества. Кевин О'Салливан в Newsmakers назвал произведения сердитыми, сексуально откровенными стихами и добавил, что, по мнению многих, это революционное событие в американской поэзии. Сам Аллен Гинзберг «Вопль» определил как «еврейско-мелвиллианское бардовское дыхание».
Свежий, честный язык поэмы ошеломил многих традиционных критиков. Джеймс Дики, например, охарактеризовал «Вопль» как «изнуренное состояние возбуждения» и заключил, что «этого недостаточно, чтобы писать стихи». Другие критики откликнулись более позитивно. Ричард Эберхарт, например, назвал произведение «сильной работой, прорывающейся в динамический смысл... Это вопль против всего того в нашей механистической цивилизации, что убивает дух... Его положительная сила и энергия исходят от искупляющей силы любви». Пол Кэрролл назвал поэму «одной из вех поколения». Оценивая влияние «Вопля», Пол Цвейг отметил, что автор «практически в одиночку вытеснил традиционалистскую поэзию 1950-х».
Процесс
Помимо потрясенных критиков, «Вопль» ошеломил департамент полиции Сан-Франциско. Из-за графического сексуального языка поэмы книгу объявили непристойной, а издатель поэт Ферлингетти был арестован. Последующий судебный процесс привлек внимание страны и видных литературных деятелей: Марк Шорер, Кеннет Рексрот и Уолтер Ван Тильберг Кларк выступили в защиту «Вопля». Шорер свидетельствовал, что «Гинзберг использует ритмы и дикцию обычной речи. Стихотворение вынужденно использует язык пошлости». Кларк назвал «Вопль» работой чрезвычайно честного поэта, который также является весьма компетентным специалистом. Свидетели в конце концов убедили судью Клейтона Горна принять решение о том, что произведение не является непристойным.
Таким образом, Аллен Гинзберг, отзывы о качествах поэмы которого во время судебного процесса получили широкое распространение, стал автором манифеста литературного движения битников. Такие романисты, как Джек Керуак и Уильям Берроуз и поэты Грегори Корсо, Майкл МакКлюр, Гэри Снайдер, и Гинзберг на ранее запретные и нелитературные темы писали на языке улицы. Идеи и искусство бит-течения оказали большое влияние на массовую культуру в Америке в 1950-1960-х годах.
Заупокойная молитва
В 1961 году Гинзберг опубликовал «Каддиш и другие стихи». Поэма была похожей по стилю и форме на «Вопль» и, основываясь на традиционной еврейской заупокойной молитве, повествовала о жизни его матери. Сложные чувства, которые поэт к ней испытывал, окрашенные ее борьбой с психическим заболеванием, находятся в центре внимания этого произведения. Оно считается одним из лучших творений Аллена: Томас Меррил назвал его «Гинзбергом в его самом чистом и, возможно, лучшем проявлении», а Луис Симпсон – «шедевром».
Это оно!
Аллен Гинзберг, произведения которого находились под сильным влиянием Уильяма Карлоса Уильямса, вспоминал его школьную характеристику как «неуклюжего грубого провинциала из Нью-Джерси», но после разговора с ним «вдруг понял, что поэт чутко слушал "оголенными" ушами». Звук, чистый звук и ритм, такой, какими говорили вокруг него, и он пытался адаптировать свои поэтические ритмы из реальных разговорных, которые слышал, а не по метроному или напеву архаических литературных.
По словам поэта, после внезапного озарения он действовал незамедлительно. Аллен Гинзберг цитаты из собственной прозы в виде небольших фрагментов в 4 или 5 строк, точно соответствующие чьему-либо разговору-мышлению, расставил согласно дыханию, в точности так, как их следовало бы разбить, если бы требовалось их произнести, а потом послал их Уильямсу. Тот почти сразу прислал ему записку со словами: «Это оно! У тебя еще есть такое?»
Керуак и другие
Также значительное влияние на Гинзберга оказал его друг Керуак, писавший романы в стиле «спонтанной прозы», которыми Аллен восхищался и адаптировал в своей собственной работе. Керуак написал некоторые из своих книг, заряжая пишущую машинку рулоном белой бумаги и печатая непрерывно в «потоке сознания». Аллен Гинзберг стихи начал писать не так, как он утверждает, «работая над ними небольшими отрывками и фрагментами из разных периодов, но держа идею в голове, и записывая ее на месте, и завершая их там».
Уильямс и Керуак подчеркивали эмоции писателя и естественный способ выражения по сравнению с традиционными литературными структурами. Гинзберг ссылался на исторические прецеденты этой идеи в произведениях поэта Уолта Уитмена, прозаика Германа Мелвилла и писателей Генри Дэвида Торо и Ральфа Уолдо Эмерсона.
Политик-либертарианец
Основной темой жизни и творчества Гинзберга была политика. Кеннет Рексрот назвал этот аспект работы Аллена «почти идеальным воплощением долгой уитменовской популистской социальной революционной традиции в американской поэзии». В ряде стихотворений Гинзберг упоминает профсоюзную борьбу 1930-х годов, популярных радикальных фигур, охоту на красных Маккарти и другие вехи левого движения. В Wichita Vortex Sutra он пытается положить конец войне во Вьетнаме путем своего рода магических заклинаний. В «Плутоновой оде» испытывается подобный прием – волшебное дыхание поэта избавляет энергию атома от ее опасных качеств. Другие стихотворения, подобные «Воплю», хотя и не носят выраженный политический характер, тем не менее, по мнению многих критиков, содержат сильную социальную критику.
Сила цветов
Политическая деятельность Гинзберга носила сильно выраженный либертарианский характер, вторя его поэтическим предпочтениям индивидуального самовыражения перед традиционной формой. В середине 1960-х годов его тесно связывали с контркультурой и антивоенным движением. Он создал и отстаивал стратегию «силы цветов», когда антивоенные демонстранты выступали за позитивные ценности, такие как мир и любовь, чтобы драматизировать свое противостояние смерти и разрушениям, причиненными войной во Вьетнаме.
Использование цветов, колокольчиков, улыбок и мантр (священных песнопений) на некоторое время стало обычным среди демонстрантов. В 1967-м Гинзберг был организатором «Сбора племен за человеческое существование» - события, которое проводилось по модели индуистского религиозного праздника. Это был первый контркультурный фестиваль, который стал вдохновением для тысяч других. В 1969 году, когда некоторые антивоенные активисты устроили «экзорцизм Пентагона», Гинзберг сочинил для него мантру. Также он являлся свидетелем защиты на процессе «Чикагской семерки», в котором антивоенные активисты были обвинены в «сговоре с целью пересечения границ штата для организации беспорядков».
Участник протестов
Иногда политическая деятельность Гинзберга вызывала реакцию со стороны правоохранительных органов. Его арестовывали на антивоенной демонстрации в Нью-Йорке в 1967 году и разгоняли слезоточивым газом на Национальном съезде Демократической партии в Чикаго в 1968-м. В 1972 г. он был заключен в тюрьму за участие в демонстрациях против тогдашнего президента Ричарда Никсона на Национальном съезде Республиканской партии в Майами. В 1978 году он и его давний компаньон Питер Орловский были задержаны за блокирование железнодорожных путей с целью остановить эшелон с радиоактивными отходами, поступающими с завода «Роки Флэтс», производящего оружейный плутоний в штате Колорадо.
Король мая
Политическая деятельность Гинзберга доставляла ему проблемы и в других странах. В 1965 году он посетил Кубу в качестве корреспондента Evergreen Review. После того как он пожаловался на обращение с геями в Гаванском университете, правительство обратилось к Гинзбергу с просьбой покинуть страну. В том же году поэт побывал в Чехословакии, где он был избран «королем мая» тысячами чешских граждан. На следующий день правительство Чехии попросило его уехать, потому что он был «неопрятный и опустившийся». Сам Гинзберг объяснил свою высылку тем, что чешская тайная полиция была смущена всеобщим одобрением «бородатого американского сказочного поддатого поэта».
Мистик
Другой проблемой, которая нашла отражение в поэзии Гинзберга, был акцент на духовном и мистическом. Его интерес к этим вопросам подогревался серией видений, которые его посетили при чтении стихов Уильяма Блейка. Аллен Гинзберг помнил «очень глубокий замогильный голос в комнате», который он тут же, не думая, отнес к голосу Блейка. Он добавил, что в «специфическом качестве звучания было что-то незабываемое, потому что это выглядело так, как будто Бог обладал человеческим голосом со всей бесконечной нежностью и патриархальностью и смертным бременем живого Творца, обращающегося к своему сыну». Такие видения пробудили интерес к мистике, который привел поэта к временным экспериментам с различными наркотиками. Как впоследствии утверждал Аллен Гинзберг, «Вопль» он написал под действием пейота, «Каддиш» – благодаря амфетаминам, а «Уэльс – визит» – с помощью ЛСД.
После путешествия в Индию в 1962 году, в ходе которого он познакомился с медитацией и йогой, Гинзберг изменил свое отношение к наркотикам. Он был убежден в том, что медитация и йога гораздо лучше повышают состояние осознанности, но считал галлюциногены полезными для написания стихов. Психоделики, по его словам, являются вариантом йоги и средством исследования сознания.
Обращение в буддизм
Изучение Гинзбергом восточных религий началось после открытия им мантр, ритмичных напевов, используемых в духовных практиках. Их использование ритма, дыхания и элементарных звуков казались ему своего рода поэзией. В ряде стихотворений он включал мантры в текст, превращая работу в своего рода молитву. Поэтические чтения он часто начинал с повторения мантр, чтобы создать правильное настроение. Его интерес к восточным религиям в конце концов привел его к преподобному Чогьяме Трунгпе, буддийскому настоятелю из Тибета, который оказал сильное влияние на творчество Гинзберга. В начале 1970-х поэт брал уроки в институте Трунгпы в Колорадо, а также изучал поэзию. В 1972 г. Аллен Гинзберг дал обеты Бодхисаттве, формально приняв буддизм.
Основным аспектом обучения Трунгпы является форма медитации, называемая шаматха, в которой концентрируются на собственном дыхании. По словам Гинзберга, она приводит к успокоению ума, механического производства фантазии и мысленных форм; это ведет к обостренному их осознанию и учету. Книга «Дыхания разума», посвященная Трунгпе, содержит несколько стихотворений, написанных с помощью шаматха-медитации.
Из грязи в князи
В 1974 году Аллен Гинзберг и его коллега Энн Вальдман основали школу бестелесной поэтики Джека Керуака в качестве филиала Института Наропы. По словам поэта, конечной идеей было основать постоянный колледж искусств в тибетской традиции, где есть преподаватели и студенты, живущие вместе в одном здании, который будет действовать сотни лет. Для преподавания и бесед в школе Гинзберг привлек таких выдающихся писателей, как Диана ди Прима, Рон Паджетт и Уильям Берроуз. Соотнося свою поэзию с интересом к духовному, Гинзберг сказал однажды, что сложение стихов является формой самопознания для самосовершенствования, освобождающего сознание того себя, которым ты не являешься. Это форма открытия собственной природы и идентичности, или своего эго, а также понимание того, какая часть себя вне этого.
Гинзберг пережил некий литературный эквивалент того, что называется «из грязи в князи» – от его раннего «грязного» творчества, которого боялись и критиковали, к его позднейшему включению в «пантеон американской литературы». Он был одним из самых влиятельных поэтов своего поколения и, по словам Джеймса Мерсмана, «великой фигурой в истории поэзии».
Последние годы
Документальный фильм режиссера Джерри Аронсона «Жизнь и времена Аллена Гинзберга» был выпущен в 1994 году. В том же году Стэнфордский университет заплатил поэту один миллион долларов за его личный архив. Новые стихи и сборники предыдущих работ Гинзберга продолжали регулярно публиковаться. А его письма, журналы и даже фотографии коллег-битников позволили по-новому взглянуть на жизнь и творчество поэта.
Весной 1997 года у страдавшего сахарным диабетом и хроническим гепатитом Гинзберга был диагностирован рак печени. После изучения этой болезни он быстро написал 12 коротких стихотворений. На следующий день поэт перенес инсульт и впал в кому. Через два дня он умер. В «Нью-Йорк Таймс» с ним прощался Уильям Берроуз, назвавший его «великим человеком с мировым влиянием».
Аллен Гинзберг: книги
Стихи последних нескольких лет жизни поэта были собраны в книге «Смерть и слава: стихотворения, 1993-1997». Этот том включает работы, созданные сразу после того, как Аллен узнал о своей болезни. Обозреватель Publishers Weekly описал сборник как «идеальную кульминацию благородной жизни». Рэй Олсон и Джек Хелберг, пишущие в Booklist, нашли стихи Гинзберга «полированными, если не стесненными», и Рошель Ратнер в оценке Library Journal отмечает, что в них «очень много доказательств нежности и заботы».
Еще одна посмертная публикация Гинзберга - «Умышленная проза: избранные очерки, 1952-1995» - представляет более 150 эссе на темы о ядерном оружии, о войне во Вьетнаме, цензуре, о таких поэтах, как Уолт Уитмен и битник Грегори Корсо, и других культурных светилах, включая Джона Леннона и фотографа Роберта Франке. Критик Publishers Weekly оценил книгу как «иногда милую, иногда небрежную» и добавил, что она «обязательно найдет отклик у широкого круга поклонников поэта». Booklist нашел эссе Гинзберга «более доступными, чем большая часть его стихов».
Зеркало своего времени
Как бы Гинзбергу хотелось, чтобы о нем помнили? По его словам, как о ком-то в традициях старого американского трансцендентального индивидуализма, из старой гностической школы Торо, Эмерсона, Уитмена, перенесшего их в XX век. Гинзберг однажды объяснил, что из всех человеческих недостатков он больше всего терпим к гневу; в своих друзьях он больше всего ценил спокойствие и сексуальную нежность; его идеальным занятием была «артикуляция чувств в компании». «Нравится это или нет, никто так не отражает свое время, как г-н Гинзберг», – заключил рецензент Economist. «Он был связующим звеном между литературным авангардом и поп-культурой».
