На прошедшем недавно в Казани заседании Консультативного совета председателей конституционных судов субъектов Российской Федерации заместитель Председателя КС Сергей Маврин заявил, что субъекты федерации, точнее говоря, конституционная юстиция республик фактически обеспечивают единство конституционного пространства в нашей стране. Довольно спорное утверждение, правда, не лишенное определенной логики. И вот по каким причинам.
Согласно принятым законодательным нормам, конституционные уставные суды субъектов Российской Федерации представляют собой правовой институт, позволяющий принимать решения в области конституционного права непосредственно на региональном уровне. С момента запуска судебной реформы на территории РФ уже действуют восемнадцать таких институциональных образований, преимущественно в национальных республиках.
При этом на казанском совещании было подчеркнуто, что региональные власти должны сотрудничать с федеральным Конституционным Судом по решению профильных вопросов, а также проблем, связанных с социальной защитой населения. В таком случае получается, что господин Маврин косвенным образом говорит об отсутствии единого российского конституционного пространства и, что представляется еще более значимым, четкого функционального размежевания между судами различного уровня.
По принятой логике, субъекты федерации располагают правом (но не обязаны) создавать уставные суды, которые определяют конституционность всех региональных правовых актов, в том числе и законодательного толка. В таком случае местные конституционные суды автоматически включаются в общую систему судебной власти, но напрямую не подчиняются Конституционному Суду России. То есть субъекты федерации получают право создавать собственное внутреннее конституционное пространство, только формальным образом соответствующее общероссийским принципам конституционализма. Это очень похоже на ограничение суверенитета всего государства, но никак не на расширение федеративных прав регионов Российской Федерации. А, как мы понимаем, речь идет о реформе судебной системы, но никак не о новой федеративной модели российского государства.
Отсюда вытекает еще одна проблема – это дискретное административное устройство. Разные виды субъектов Российской Федерации имеют неравноценные федеральные права с различными, функционально размытыми полномочиями, экономическим потенциалом и политическим значением. Тем самым, если исходить из норм международного права, получается, что субъекты федерации неравны. Принцип равенства территориальных субъектов нарушается. В этом смысле призыв заместителя главы КС к формированию общего конституционного пространства вполне логичен и обоснован, - как с юридической, так и с политической точки зрения. Другой вопрос: что делать, если конституция есть, а конституционализма нет?
