24 августа мировые новостные агентства сообщили о том, что передовые подразделения армии Турецкой Республики перешли границу с Сирией в окрестностях города Джераблус (САР), тем самым начав наземную операцию против террористического «Исламского государства». Эта интервенция была ожидаемой, президент Эрдоган много в последнее время сделал для того, чтобы её в мире не воспринимали как агрессивное действие. К тому же сразу утром были даны соответствующие официальные разъяснения по поводу причин и задач операции. За этой дипломатической завесой, однако, таятся цели, о которых официальная Анкара предпочитает не распространяться. Впрочем, и ввести в заблуждение заинтересованные стороны вряд ли удастся. Другой вопрос состоит в том, насколько действия Турции приемлемы для её соседей.
Официальный повод
Согласно утверждению президента Реджепа Тайипа Эрдогана, операция по вторжению стала ответом на террористические акты, совершённые в стране, последней же каплей, переполнившей чашу терпения, стал взрыв во время свадебного торжества, повлекший гибель полусотни ни в чём не повинных мирных людей, в том числе 22-х детей. Проводились и другие акции, ставившие целью массовое устрашение, некоторые из них носили серийный характер, другие направлялись против силовиков, жертвами третьих становились военные, и задачей исполнителей четвёртых был подрыв туристической отрасли, стратегически важной для экономики страны.
Ответственность за эти бесчеловечные действия брали на себя в основном две организации, а именно ИГИЛ (ДАИШ) и различные группы самообороны курдов. Именно против этих структур, явно исповедующих террористические методы борьбы, и направлена, как сообщило информационное агентство «Анадолу», ограниченная военная операция «Щит Евфрата». Реджеп Эрдоган обозначил ещё одну задачу - помощь в сохранении территориальной целостности Сирии. Это очень интересное дополнение, совсем недавно этот вопрос Турцию не очень интересовал.
Согласование с Москвой
Хотя представители американского Государственного департамента и Пентагона многократно заявляли о невозможности решения сирийской проблемы без участия России, на практике эту несложную идею первым взялся реализовать Эрдоган, недавний неприятель Москвы. После крайне тяжёлого инцидента с бомбардировщиком Су-24, сбитым в приграничном воздушном пространстве, осложнённого гибелью пилота и члена эвакуационной группы, турецкие самолёты очень долго не рисковали пересекать зону ответственности ВКС РФ. Над территорией Сирии они не летали, полагая (очевидно, обоснованно), что такой рискованный шаг чреват очень печальными для них последствиями. Так как отношения между двумя странами после визита Эрдогана в Петербург можно условно считать улаженными, теперь авиация Турции как члена антиигиловской западной коалиции вновь получила возможность наносить удары по террористам. Не известно доподлинно, на каком уровне происходило согласование с Москвой, но если судить по официальной реакции Кремля (а точнее, практически её отсутствию) на ввод войсковых частей в Сирию, неожиданной для Москвы интервенция не была.
Роль турецко-иранских отношений
Могущественных союзников у Дамаска очень мало, его поддерживают только две крупные страны в регионе, это Россия и Иран, и то не абсолютно. Разница их подхода с западным состоит в том, что решать, кто будет президентом САР, должен, по мнению Москвы и Тегерана, сам сирийский народ на выборах, и после того, как победно окончится война с ИГИЛ. Турецкий лидер долгое время разделял другую позицию, он поддерживал немедленное отстранение Башара Асада от власти с последующим вероятным преданием его суду. Сейчас он, очевидно, своё мнение поменял. В пользу такого предположения говорит информация, обнародованная 16 августа, о предстоящем визите в столицу Ирана. Без заранее согласованной общей линии поведения по сирийскому вопросу такой важный внешнеполитический вояж вряд ли предпринимался бы. Скорее всего, общая позиция уже выработана и согласована как с Москвой, так и с Тегераном.
Сирийское переплетение
Расстановка сил на ближневосточном театре военных действий не просто сложна, она запутана до невозможности. Против Сирийской армии Асада, то есть официальной государственной силовой структуры, кстати, единственной таковой в этой войне, выступает террористическая боевая организация ИГИЛ, но это только две главные враждующие стороны. Есть ещё отряды оппозиции, разномастной и разобщенной, конфликтующие между собой, наносящие при этом удары и Исламскому государству, и войскам САР. Разобраться в том, кто против кого, при каких условиях и когда воюет, очень сложно, но США и их союзники по НАТО каким-то образом отличают тех, кому следует помогать в интересах торжества демократии, хотя гарантировать безошибочность их расчётов трудно, наверное, и им самим. Отдельной строкой в этой разномастной и разнонаправленной силе стоят курдские вооружённые соединения, до недавнего времени союзные Асаду и сражавшиеся против ИГИЛ, но крайне враждебно настроенные к Турции.
Курдский фактор
Курдов, ставящих перед собой цель построения независимого национального государства, поддерживают американцы, что стало причиной осложнения отношений Вашингтона и Анкары. Однако на этой же почве возникло хрупкое до призрачности частичное единомыслие США и России, для которой каждый противник ИГИЛ также может считаться союзником, по крайней мере, временным. Теперь вполне закономерно возникает вопрос о дальнейшей политике. Курды хотят создать свою страну, но не где-то в Гренландии или на Антарктиде, а на своих исторических землях, раскинувшихся на территориях разных стран – Турции, Сирии, Ирана, Ирака, и при этом никто на уступки им идти не желает. С другой стороны, каждый народ имеет право на свою страну, что закреплено Уставом ООН. И что с этим противоречием между принципом нерушимости границ и основами международного права делать, сейчас не знает никто. Америке хорошо, она далеко. России, в принципе, тоже. Но выбирать надо, и уже прямо сейчас. Курдистан тем временем начал воевать против Асада, обидевшись на авиаудары ВВС САР.
Как проходило вторжение
Итак, в этой крайне запутанной обстановке и почти в полной неразберихе турецкие танки пересекли границу и начали наступление. Как сообщили СМИ, в операции «Щит Евфрата» принимают участие на начальном этапе всего 20 единиц бронетехники, поддерживаемые пехотой и инженерно-саперными подразделениями. Это очень мало, по российским меркам, силы представлены всего двумя неполными танковыми ротами (менее половины полноценного батальона). Вторжение на территорию, по факту контролируемую «Исламским государством», но юридически находящуюся под сирийским суверенитетом, обеспечивала артиллерийская и авиационная подготовка с участием самолётов стран НАТО. Случилось это на рассвете 24 августа. Ранее, с июля 2012 года, город Джераблус занимали силы «умеренной оппозиции», но в январе 2013-го их вытеснили войска ИГИЛ. Теперь там турки.
Реакция Дамаска
Сирийский МИД обвинил Турцию в нарушении национального суверенитета, однако война соседней стране объявлена не была. Претензия носит скорее протокольно-формальный характер и выражается в констатации отсутствия официальных договорённостей касательно нахождения иностранных войск на территории САР без согласования с армией и руководством Республики. Дамаск призвал Анкару прекратить «эту агрессию».
Возможные последствия
Если Эрдоган и в самом деле хочет сокрушить «Исламское государство» и избавить мир от чудовищной террористической угрозы, то ему можно только пожелать успеха. До сих пор реально воевать с этой силой удавалось только Сирийской армии при поддержке ВКС России. Развитие операции «Щит Евфрата» неизбежно приведёт к людским потерям, что может отразиться на популярности турецкого президента. Однако весьма вероятно и то, что на самом деле Анкара основной удар намеревается нанести по отрядам курдских ополченцев, что будет соответствовать национальным интересам, но еще более осложнит обстановку. В любом случае, Турция явно не испытывает большого желания ввязываться в долгую и изнурительную войну.
