Ален Бадью – французский философ, ранее занимавший кафедру философии в Высшей нормальной школе в Париже и основавший философский факультет Университета Парижа VIII с Жилем Делезом, Мишелем Фуко и Жан-Франсуа Лиотаром. Он писал о понятиях бытия, истины, события и субъекта, которые, по его мнению, не являются ни постмодернистскими, ни простым повторением модернизма. Бадью участвовал в ряде политических организаций и регулярно комментирует политические события. Он выступает за воскрешение идеи коммунизма.
Краткая биография
Ален Бадью является сыном математика и члена французского Сопротивления во время Второй мировой войны Раймона Бадью. Учился в лицее Луи-Ле-Гран, а затем в Высшей нормальной школе (1955–1960). В 1960 г. написал дипломную работу о Спинозе. С 1963 г. преподавал в лицее в Реймсе, где стал близким другом драматурга и философа Франсуа Рено. Опубликовал несколько романов, прежде чем перешел на литературный факультет Реймсского университета и затем в 1969 г. в Парижский университет VIII (Венсен-Сен-Дени).
Бадью рано стал политически активным и являлся одним из основателей Объединенной социалистической партии, которая вела активную борьбу за деколонизацию Алжира. Свой первый роман «Альмагест» он написал в 1964 г. В 1967 г. присоединился к исследовательской группе, организованной Луи Альтюссером, все больше и больше подвергался влиянию Жака Лакана и стал членом редакционной коллегии Cahiers pour l'Analyze. К тому времени он уже имел прочную основу в математике и логике (наряду с теорией Лакана) и его работы, опубликованные на страницах журнала, предвосхитили многие из отличительных черт его поздней философии.
Политическая активность
Студенческие протесты в мае 1968 г. усилили приверженность Бадью крайне левым идеям, и он участвовал во все более радикальных группах, таких как Союз коммунистов Франции (марксистов-ленинцев). Как говорил сам философ, это была маоистская организация, созданная в конце 1969 г. им, Наташей Мишель, Сильваном Лазарем и множеством других молодых людей. За это время Бадью перешел работать в новый Университета Парижа VIII, который стал оплотом контркультурной мысли. Там он участвовал в ожесточенных интеллектуальных дебатах с Жилем Делезом и Жан-Франсуа Лиотардом, чьи философские труды он считал нездоровыми отклонениями от программы научного марксизма Луи Альтюссера.
В 1980 годах, когда альтюссеровский марксизм и лакановский психоанализ пошли на спад (после смерти Лакана и помещения Альтюссера в психиатрическую больницу), Бадью публиковал более технические и абстрактные философские труды, такие как «Теория субъекта» (1982) и магнум-опус «Бытие и событие» (1988). Тем не менее, он никогда не отказывался от Альтюссера и Лакана, и благосклонные ссылки на марксизм и психоанализ не редкость в его более поздних работах (в первую очередь, «Портативный пантеончик»).
Он занял свое нынешнее положение в Высшей нормальной школе в 1999 году. Кроме того, он связан с рядом других учреждений, таких как Международная школа философии. Он был членом Политической организации, которую основал в 1985 г. с некоторыми товарищами из маоистской СКФ (м-л). Эта организация была расформирована в 2007 г. В 2002 г. Бадью вместе с Ивом Дуро и его бывшим учеником Квентином Мейясу основал Международный центр исследований современной французской философии. Он также был успешным драматургом: популярностью пользовалась его пьеса Ahmed le Subtil.
Такие работы Алена Бадью, как «Манифест философии», «Этика», «Делез», «Метаполитика», «Бытие и событие» были переведены на другие языки. Его короткие произведения также появились в американских и английских периодических изданиях. Необычно для современного европейского философа то, что на его деятельность все чаще обращают внимание в таких странах, как Индия, Демократическая Республика Конго и Южная Африка.
В 2005-2006 годах Бадью вел ожесточенную полемику в парижских интеллектуальных кругах, которую вызвала публикация его работы «Обстоятельства 3: использование слова «еврей». Пререкания породили серию статей во французской газете Le Monde и в культурном журнале Les Temps modernes. Лингвист и лаканианец Жан-Клод Милнер, бывший президент Международной философской школы, обвинил автора в антисемитизме.
В 2014-2015 годах Бадью занимал пост Почетного президента в Глобальном центре перспективных исследований.
Основные идеи
Ален Бадью – один из самых значительных философов нашего времени, а его политическая позиция привлекла к себе большое внимание в научных кругах и за ее пределами. Центром его системы является онтология, основанная на чистой математике – в частности, на теории множеств и категорий. Ее обширной сложности структура относится к истории современной французской философии, немецкого идеализма и произведениям античности. Она состоит из ряда отрицаний, а также из того, что автор называет условиями: искусства, политики, науки и любви. Как пишет Ален Бадью в «Бытии и событии» (2005), философия – это то, что «циркулирует между онтологией (т. е. математикой), современными теориями субъекта и ее собственной историей». Поскольку он являлся откровенным критиком как аналитических, так и постмодернистских школ, он стремится в каждой ситуации раскрывать и анализировать потенциал радикальных инноваций (революций, изобретений, преображений).
Основные работы
Первичная философская система, разработанная Аленом Бадью, построена в «Логике миров: бытие и событие II» и «Имманентности истины: бытие и событие III». Вокруг этих работ – в соответствии с его определением философии – написаны многочисленны дополнительные и тангенциальные произведения. Хотя многие значимые книги остаются непереведенными, некоторые нашли своего читателя. Это «Делез: шум бытия» (1999), «Метаполитика» (2005), «Смысл Саркози» (2008), «Апостол Павел: обоснование универсализма» (2003), «Второй манифест философии» (2011), «Этика: эссе о понимании зла» (2001), «Теоретические сочинения» (2004), «Загадочная связь между политикой и философией» (2011), «Теория субъекта» (2009), «Республика Платона: диалог в 16 главах» (2012), «Полемика» (2006), «Философия и событие» (2013), «Хвала любви» (2012), «Условия» (2008), «Век» (2007), «Антифилософия Витгенштейна» (2011), «Пять уроков Вагнера» (2010), и «Приключении французской философии» (2012) и др. В дополнение к книгам Бадью публиковал бесчисленные статьи, которые можно найти в философских, политических и психоаналитических сборниках. Он также является автором нескольких успешных романов и пьес.
«Этика: очерк о сознании зла» Алена Бадью представляет собой применение его универсальной философской системы к морали и этике. В книге автор атакует этику различий, утверждая, что объективным ее основанием является мультикультурализм – восхищение туриста разнообразием обычаев и верований. В «Этике» Ален Бадью приходит к выводу, что в доктрине, согласно которой каждый индивидуум определяется тем, чем он отличается, различия нивелируются. Также, отказавшись от теологической и научной интерпретаций, автор помещает добро и зло в структуру субъективности, действий и свободы человека.
В работе «Апостол Павел» Ален Бадью трактует учение и деятельность св. Павла как выразителя стремления к истине, который противостоит этическим и социальным отношениям. Ему удалось создать общину, не подчиненную ничему, кроме События – Воскресения Иисуса Христа.
«Манифест философии» Алена Бадью: краткое содержание по главам
В своей работе автор предлагает возродить философию как универсальную доктрину, обусловленную наукой, искусством, политикой и любовью, которая обеспечивает им гармоничное сосуществование.
В главе «Возможность» автор задается вопросом, достигла ли философия своего конца, поскольку только она взяла на себя ответственность за нацизм и холокост. Такой взгляд подтверждают тем, что она является причиной духа времени, который их породил. Но что, если нацизм – это не объект философской мысли, а продукт политический и исторический? Бадью предлагает исследовать условия, в которых это становится возможным.
Они трансверсальны и являются процедурами истины: наукой, политикой, искусством и любовью. Не все общества их имели, как это случилось с Грецией. 4 родовых условия порождает не философия, а истины. Они имеют событийное происхождение. События являются дополнениями к ситуациям и описываются едиными прибавочным именами. Философия предоставляет концептуальное пространство для такого наименования. Она действует на границах ситуаций и знаний, во время кризиса, переворота установленного социального порядка. Т. е. философия создает проблемы, а не решает их, конструируя пространство мысли во времени.
В главе «Современность» Бадью определяет «период» философии, когда преобладает определенная конфигурация общего пространства мышления в 4-х родовых процедурах истины. Он выделяет следующие последовательности конфигураций: математическую (Декарт и Лейбниц), политическую (Руссо, Гегель) и поэтическую (от Ницше до Хайдеггера). Но даже с такими временными изменениями можно увидеть неизменную тему Субъекта. «Должны ли мы продолжать?» – спрашивает Ален Бадью в «Манифесте философии».
Краткое содержание следующей главы – изложение взглядов Хайдеггера конца 1980 гг.
В разделе «Нигилизм?» автор рассматривает хайдеггеровское сравнение глобальной технологии с нигилизмом. По мнению Бадью, наша эпоха не является ни технологичной, ни нигилистичной.
Швы
Бадью высказывает мнение, что проблемы философии связаны с блокированием свободы мысли между истинностными процедурами, делегирующей эту функцию одному из ее условий, т. е. науке, политике, поэзии или любви. Такую ситуацию он называет «швом». Например, таким был марксизм, поскольку ставил философию и другие истинностные процедуры в политические условия.
Поэтические «швы» рассматриваются в главе «Век поэтов». Когда философия ограничивала науку или политику, то поэзия брала на себя их функции. До Хайдеггера швов с поэзией не было. Бадью отмечает, что поэзия отстраняет категорию объекта, настаивая на несостоятельности бытия, и что Хайдеггер сшил философию с поэзией, чтобы уровнять ее с научным знанием. Теперь, после Века поэтов, необходимо избавиться от этого шва, концептуализировав дезориентацию.
События
Автор рассуждает о том, что переломные события позволяют продолжить картезианскую философию. В этой главе «Манифеста философии» Ален Бадью кратко останавливается на каждом из четырех родовых условий.
В математике это различимое понятие неразличимой множественности, не ограниченное никакими свойствами языка. Истина образует дыру в знании: невозможно определить количественное отношение между бесконечным множеством и множеством его подмножеств. Отсюда возникает номиналистская, трансцендентная и родовая ориентации мысли. Первая признает существование именуемых множеств, вторая терпит неразличимое, но только как знак нашей конечной неспособности принять точку зрения высшей множественности. Родовая мысль принимает вызов, она является воинствующей, поскольку истины вычитаются из знания и поддерживаются только лояльностью субъектов. Имя события матемы – неразличимая или родовая множественность, чисто множественное бытие-в-истине.
В любви возвращение к философии лежит через Лакана. Из нее осмысливается Двоица как раскол Единого. Она ведет к родовой множественности, освобожденной от знания.
В политике это смутные события 1965–1980 гг.: китайская Культурная революция, май 68-го, «Солидарность», Иранская революция. Их политическое наименование неизвестно. Это демонстрирует то, что событие выше языка. Политика способна стабилизировать наименование событий. Она обуславливает философию осмысливанием того, как политически изобретенные наименования смутных событий соотносятся с другими событиями в науке, любви и поэзии.
В поэзии это творчество Целана. Он просит освободить ее от бремени шва.
В следующей главе автор задается тремя вопросами, касающимися современной философии: как осмыслить Двоицу вне диалектики и вне объекта, а также неразличимое.
Платоновский жест
Бадью относит к Платону осмысление отношения философии к ее четырем условиям, как и борьбу с софистикой. Он видит в большой софистике разнородные языковые игры, сомнения уместности понимания истины, риторическую близость к искусству, прагматическую и открытую политику или «демократию». Не случайно, что избавление от «швов» в философии проходит через софистику. Она симптоматична.
Современный антиплатонизм восходит к Ницше, согласно которому истиной является ложь во благо некой формы жизни. Ницше также антиплатоничен в сшивании философии с поэзией и оставлении матемы. Бадью видит свою задачу в излечении Европы от антиплатонизма, ключ к которому – понятие истины.
Философ предлагает «платонизм множественного». Но что есть истина, множественная в своем бытии и поэтому отделенная из языка? Что есть истина, если она окажется неразличимой?
Центральное место занимает родовая множественность Поля Коэна. В «Бытии и событии» Бадью показал, что математика – это онтология (бытие как таковое достигает свершения в математике), но событие является не-бытием-как-таковым. «Родовое» учитывает внутренние последствия пополняющего множественную ситуацию события. Истина – результат множественного пересечения обоснованности ситуации, которая иначе окажется родовой или неразличимой.
Бадью выделяет 3 критерия истины множественности: ее имманентность, принадлежность к событию, дополняющему ситуацию, и несостоятельность бытия ситуации.
Четыре процедуры истины являются родовыми. Таким образом, можно вернуться к триаде современной философии – бытию, субъекту и истине. Бытие является математикой, истина – постсобытийным бытием родовой множественности, а субъект – конечным моментом родовой процедуры. Поэтому есть только творческие, научные, политические или любовные субъекты. Вне этого есть только существование.
Все события нашего века являются родовыми. Это то, что соответствует современным условиям философии. С 1973 г. политика стала эгалитарной и антигосударственной, следующей за родовым в человеке и приняла коммунизм особенностей. Поэзия исследует не орудийный язык. Математика охватывает чистую родовую множественность без представленческих различий. Любовь объявляет о приверженности чистой Двоице, которую делает родовой истиной факт существования мужчин и женщин.
Реализация коммунистической гипотезы
Большая часть жизни и работы Бадью была сформирована благодаря его преданности идеям студенческого восстания в мае 1968 г. в Париже. В «Смысле Саркози» он пишет о том, что задача, стоящая после негативного опыта социалистических государств и неоднозначных уроков Культурной революции и мая 1968 года, сложна, неустойчива, экспериментальна, и состоит в реализации коммунистической гипотезы в другой, отличной от вышеперечисленных форме. По его мнению, эта идея остается правильной и ей нет альтернативы. Если ее нужно отбросить, то не стоит ничего делать в порядке коллективных действий. Без перспективы коммунизма ничто в историческом и политическом будущем не сможет заинтересовать философа.
Онтология
Для Бадью бытие математически является чистой множественностью, множественностью без Единого. Таким образом, оно недоступно пониманию, которое всегда основывается на подсчете как единое целое, за исключением мысли, имманентной истине-процедуре, или теории множеств. Это исключение имеет ключевое значение. Теория множеств – это теория представления, поэтому онтология представляет собой презентацию. Онтология как теория множеств, является философией философии Алена Бадью. Для него только теория множеств может писать и думать без Единого.
Согласно вводным размышлениям в «Бытие и событие», философия погребена внутри ложного выбора между бытием как таковым, Единым или множественным. Подобно Гегелю в его феноменологии духа, Бадью ставит целью разрешить постоянные трудности в философии, открывая новые горизонты мысли. Для него истинная оппозиция не между Единым и множественным, а между этой парой и третьей позицией, которую они исключают: не-Единым. Фактически эта ложная пара сама по себе является исчерпывающей горизонтом возможности из-за недостатка третьего. Детали этого тезиса развиваются в первых 6 частях «Бытия и события». Существенным следствием его является то, что нет прямого доступа к бытию как чистой множественности, поскольку все изнутри ситуации кажется единым, и все является ситуацией. Очевидный парадокс этого вывода заключается в одновременном подтверждении Истины и истин.
Как его немецкие предшественники и Жак Лакан, Бадью разделяет Ничто вне представления, как небытие и как не-небытие, которому он дает имя «пустота», поскольку оно обозначает не небытие, которое предшествует даже присвоению числа. Истина на онтологическом уровне – это то, что французский философ, снова заимствуя из математики, называет общим множественным. Коротко говоря, это его онтологическая основа для сконструированного им мира истин.
Возможно, больше, чем утверждение о том, что онтология возможна, философия Алена Бадью отличается от утверждения Истины и истин. Если первая, строго говоря, философская, то вторая относится к условиям. Их связь понятна благодаря тонкому различию между религией и атеизмом или, более конкретно, остаточным и подражательным атеизмом и посттеологической мыслью, то есть философией. Ален Бадью философию считает по своей сути пустой, то есть без привилегированного доступа к какой-то сфере Истины, недоступной художественной, научной, политической и любовной мысли и творению. Поэтому философия определена такими условиями, как процедуры истины и онтологии. Простейший способ сформулировать кажущийся временный парадокс между философией и Истиной и истинами условий – через гегелевскую терминологию: мысли об условиях являются частными, построенная категория Истины универсальна и истины условий, т. е. истинные процедуры, – единственны. Другими словами, философия принимает положения об условиях и проверяет их, так сказать, по отношению к онтологии, а затем строит из них ту категорию, которая будет служить их мерой – Истиной. Мысли об условиях, поскольку они проходят через категорию Истины, могут быть объявлены истинами.
Поэтому истины условий – это процедуры, вызванные трещиной в последовательности представления, которая им же и обеспечена, представляют собой мысли, пересекающие подобие нейтральности и естественности сложившейся ситуации с позиции предположения, что, говоря онтологически, Единого нет. Другими словами, истины являются явлениями или феноменальными процедурами, которые верны основам онтологии. Истина как философская категория, с другой стороны, представляет собой вычитаемую универсальную артикуляцию этих единичных мыслей, которую Бадью называет родовыми процедурами.
Этот процесс, растянутый между столкновением с пустотой, как причиной, и построением системы, не основанной на предрешенной реальности бытия, Бадью называет субъектом. Сам субъект включает в себя ряд элементов или моментов – вмешательство, верность и принуждение. Более конкретно, этот процесс (с учетом природы онтологической истины) включает последовательность вычитаний, которые всегда вычитаются из любых и всех понятий Единого. Истина, следовательно, является процессом вычитания истин.
