Новый взгляд на Пушкина: невыдуманные истории из жизни великого писателя
Сегодня, 6 июня, дата рождения Александра Сергеевича Пушкина – знаменитого поэта, писателя, надежды отечественной литературы, «солнца русской поэзии». Помимо того, что он был гениальным поэтом, он слыл и человеком с отменным чувством юмора. А потому неудивительно, что в жизни с ним происходило немало курьезных историй. О некоторых из них расскажем вам далее.
Словесная пикировка
Ни для кого не секрет, что внешность Александра Сергеевича была довольно своеобразной. Отметил это и писатель Иван Дмитриев, гостивший у Пушкиных, когда Саше было десять лет.
Дмитриев пошутил: «Какой арапчик!» Саша мгновенно пикировал: «Да, зато не рябчик!» Дело в том, что Дмитриев был рябым.
Пушкин и гвардейцы
Однажды русское светило прибыло на очередное светское мероприятие. Литератор опоздал, все уже были в сборе. Когда он вошел, то сразу же завладел вниманием дам. Это вызвало неудовольствие двух гвардейцев, которые до приезда поэта были «на коне».
Они подошли к Пушкину и выразили надежду, что он человек образованный, а потому подскажет им, как правильно составить фразу. Фраза эта звучала так: "Эй, человек, подай стакан воды" или "Эй, человек, принеси стакан воды". Пушкин понял, что его желают оскорбить, и сориентировался мигом. «Скажите прямо, - посоветовал он гвардейцам. - Эй, человек, гони нас на водопой».
Способность к импровизации
На некоем поэтическом собрании, где присутствовал Пушкин, был человек, желавший высмеять поэта. Он попросил слова и начал декламировать строки: «Дарю поэта я ослиной головою…»
Александр Сергеевич перебил его и продолжил, обратившись к собравшимся: «А сам останется с какою?» Насмешник смутился, но не растерялся: «А я останусь со своею!» «Да вы сейчас дарили ею!» - парировал Пушкин, чем вызвал хохот и благосклонность зала.
Не остался в долгу
Как-то раз Александр Сергеевич пришел по делу в дом некоей важной особы. Особа эта вальяжно раскинулась на диване и даже не подумала встать при виде гостя. Когда, закончив дела свои, Пушкин собрался было уходить, его остановила у дверей надменная фраза хозяина: исполни, мол, что-нибудь экспромтом.
Поэт выдержал паузу, ответил: «Дети - на полу, умный - на диване» - и ушел. Хозяин не понял странной фразы Пушкина и был очень раздосадован таким ответом. Тем не менее он невольно крутил ее в голове, повторяя вновь и вновь, и внезапно его осенило. Фраза имела скрытый смысл: «Детина полоумный на диване». Вот что имел в виду Пушкин!
Побег из лицея
Эта история об Александре Сергеевиче давно гуляет по просторам Интернета, но все же мы не откажем себе в удовольствии повторить ее еще раз – уж больно она занимательная.
Все случилось еще в период учебы «солнца русской поэзии» в лицее Царского Села. Теплым погожим деньком Пушкину и его близкому другу Вильгельму Кюхельбекеру захотелось прогуляться, и они порешили рвануть в Северную Пальмиру. В тот день дежурил гувернер с интересной фамилией Трико, он был французом по происхождению. Француз решительно запретил приятелям уезжать и пригрозил, что будет следить за ними, дабы они не посмели нарушить запрет. Но Пушкин был бы не Пушкиным, если бы в его кудрявой голове не родилась забавная шутка над гувернером-занудой.
Разумеется, запрет друзья-товарищи нарушили и сбежали. Обнаружив побег, Трико рванул вслед за негодниками, чтобы вернуть их под крыло альма-матер. На пути следования всей тройки лежала застава – контрольно-пропускной пункт. Там-то Пушкин с Кюхельбекером, предполагавшие, что Трико мчится за ними, и сыграли с гувернером свою шутку. Для этого друзья разделились. Сначала на заставу подошел Пушкин. Его спросили об имени и фамилии, и поэт назвался: «Александр Однако». Контролер пропустил его. Через некоторое время на заставе появился Кюхельбекер и представился: «Григорий Двако». У контролера возникли некие сомнения, но Вильгельм был крайне серьезен, а потому пропустили и его. Но когда на заставу примчался Трико и произнес свою фамилию, у контролера не осталось сомнений: его разыгрывают. Поэтому он арестовал гувернера на сутки, а Пушкин с Кюхельбекером в это время развлекались в Питере, веселясь от души. Неизвестно, правда, как закончилась эта история в дальнейшем, когда выпущенный на свободу гувернер Трико, наверняка клокотавший от ярости, встретился в стенах лицея с шутниками-проказниками. Возможно, жалобу написал, а может, и не стал выдавать озорников. Во всяком случае, из Царскосельского лицея Пушкина не исключили, хотя за все время учебы он неоднократно висел на волоске от этого.