Концепция перехватчика 5-го поколения признана ошибочной?
На Западе Россию традиционно считают технологически отсталой страной, распространяя это мнение даже на столь спорную область экономики, как военная промышленность. Даже факты, противоречащие этой теории, отвергаются, - на них просто не обращают внимания. Колоссальный размер военного бюджета должен был бы априорно гарантировать превосходство американской техники, в частности такой сложной, как авиация. Однако не только деньги определяют успех, но и эффективность их использования. В связи с этим большой интерес вызывает мнение аналитика Пьера Спрея, заявившего в своём интервью порталу «Би-Би-Си», что огромные средства, на протяжении длительного времени выделявшиеся на программу создания самолётов-невидимок, фактически истрачены впустую.
Кто такой мистер Спрей?
В последнее время звание аналитика особенно ни к чему не обязывает. Любой человек, создав собственный блог, может так назвать себя независимо от того, насколько он посвящен в тонкости освещаемой проблемы. Порой обычный пользователь компьютерной игры считает себя достаточно квалифицированным для ведения дискуссии о перспективах мировой авиации. К Пьеру Спрею это не относится. Он был военным пилотом, а в 70-х годах стал соавтором официально утверждённой в Пентагоне «теории энерговооруженности и маневренности», обосновывающей оптимальное соотношение параметров технических заданий, предъявляемых фирмам-разработчикам новейших на тот момент перехватчиков. Именно математическая модель, ставшая плодом труда группы специалистов, в которую входил Пьер Спрей, позволила спроектировать столь удачные самолёты, как F-16 и A-10, относительно дешёвые и эффективные. Военные лётчики лучше всех знают, какой должна быть боевая машина. Теперь этот специалист обрушился на программу «истребителя пятого поколения» с поистине уничтожающей критикой.
Новая старая концепция
Парадоксально, но корни ультрасовременной теории воздушного боя следует искать в 50-х годах XX века. Во времена появления сверхзвуковых перехватчиков возникло мнение о том, что в силу колоссальных скоростей пилоту только следует засечь самолёт противника, осуществить пуск ракеты - и всё, больше ничего не надо делать. Кто первый выстрелил, тот и победил. Никаких «собачьих схваток» в небе, характерных для Второй мировой. Что и говорить о том, что такая концепция вызвала полный восторг у руководителей лётных учебных заведений, и не только в США, но и во всём мире! Курсантов не нужно больше обучать премудростям высшего пилотажа, а значит, и аварийность снижается до минимума, и вообще проблем намного меньше. Достаточно научить взлетать, садиться, пользоваться радаром и кнопки пуска нажимать. Новейшие перехватчики того времени даже перестали снабжать пушечным и пулемётным вооружением (как F-4 Phantom II, например). Зачем? Ракеты есть. Вопрос маневренности отошёл на задний план. Самолёт должен быть очень быстрым, высотным и иметь мощную РЛС, а остальное неважно. Это отразилось и на внешнем облике машин: их крыло стало относительно небольшим, а силуэт - стремительным. Практически пилотируемая ракета. Но начались новые времена, и оказалось, что теория эта в корне неверна.
Уроки Вьетнама
Собственно, тактика современного воздушного боя была скорректирована не только в небе над Вьетнамом, но и в ходе других вооружённых конфликтов второй половины XX века, в частности на Ближнем Востоке. Суть изменений в том, что, как оказалось, издалека противника поразить практически невозможно. Тогдашние радары затрудняли обнаружение цели на фоне поверхности, вражеский самолёт приближался, и начиналась маневренная схватка, в которой побеждал тот, кто был более вёртким.
Вьетнамские пилоты навязывали бой на ближних дистанциях, в котором преимущества американцев в ракетах нивелировались, - просто не было возможности их использовать. На «Фантомы» подвесили пушечные контейнеры, но и это помогало мало. При этом американский самолёт обходился в несколько раз дороже, а при его потере гибли или попадали в плен два лётчика. Советский МиГ стоил дешевле, он был одноместным, а количество его побед превышало число утраченных машин. После этих малоутешительных результатов в 70-х и началась работа над «теорией энерговооруженности и маневренности», в которой принимал участие пилот Спрей.
Да что он понимает?
Теоретически Пьера Спрея можно было бы назвать ретроградом, мыслящим понятиями сорокалетней давности, но этому мешает тот факт, что самолёты, спроектированные на основе отстаиваемой им концепции, служат и поныне. F-16 и F-18 до сих пор составляют основу ВВС не только США, но и многих других стран, в то время как перспективы новейших образцов вроде F-22 и F-35 вызывают большие сомнения. «Невидимки» стоят очень дорого, а насколько они на самом деле незаметны, - это большой вопрос. Они создавались на основе совсем другой теории, не той, которую отстаивает Спрей, а, как казалось её авторам, более современной.
Вновь смена курса
Смысл новой концепции состоит в том, что новейшие машины станут невидимыми для противника. Они незаметно подкрадутся и нанесут внезапный сокрушающий удар. Именно на это их свойство и потрачены огромные (примерно по $60 млрд на F-22 и F-35) деньги. И вот тут-то у Пьера Спрея и возникают вопросы. Он не понаслышке знает, как проходят воздушные бои, в частности, и о том, что радары в них не играют первостепенной роли. Более того, РЛС, по его мнению, вообще в случае масштабного конфликта пилотами использоваться не будут.
Как теперь ищут противника в небе?
Ответ на этот вопрос не столь очевиден, как многим кажется. Даже самолёт-невидимка, летящий очень низко, наземными станциями будет обнаружен, и в этом нет никаких сомнений. Во время югославского конфликта это удалось даже устаревшей советской РЛС образца 60-х годов. Конечно, технологические достижения последних двух десятилетий, на которые были истрачены десятки миллиардов, дали какой-то эффект, но и средства ПВО тоже на месте не стояли. Главной целью сложных разработок было добиться того, чтобы истребитель противника не обнаружил F-22 или F-35. А как будет, к примеру, «Раптор» искать в небе врага? Включит бортовой радар? Его тут же самого увидят, так как излучения РЛС демаскируют. А если учесть, что в случае серьёзного конфликта на экранах операторов появятся сотни точек, и определить, кто из них свой, а кто чужой, будет практически невозможно, то остаётся одно – подлететь поближе и посмотреть. Всё вернулось к исходной ситуации, как сто лет назад, когда «Фарманы» и «Фоккеры» кружили над Галицией и Нормандией.
Российский проект
Испытываемая сейчас российская авиационная платформа Т-50 (ПАК ФА) также конструктивно включает элементы обеспечения радарной малозаметности, но не это в ней главное. Даже в случае обнаружения этого самолёта у него останутся важные преимущества, а именно маневренность и другие прекрасные лётные характеристики, позволяющие уходить от ракетной атаки. Ранее почти одновременно с американским «Раптором» создававшийся проект МиГ-1.44 был свёрнут в 90-е по причине финансовых трудностей, и сейчас, возможно, следует отнести это последствие кризиса к немногим его положительным эффектам. Затраты России могли быть огромными, а эффект - минимальным.
Трамп и «невидимки»
Новоизбранный президент США уже обратил внимание на несоразмерные бюджетные траты в отношении F-35, и только одно его замечание по этому поводу привело к резкому падению котировок акций фирмы Lockheed Martin. Закроют ли программу? Очень может быть. Самолёт летает плохо, он ненадёжен, главное его преимущество, как выясняется, мнимое, а в воздушном бою он уступит, по мнению многих специалистов, не только новейшим российским перехватчикам, но и более ранним образцам 4-го поколения. Его легко «возьмёт» F-18 или F-16. Даже сравнение со старым «Фантомом» может оказаться не в его пользу, хотя такого виртуального боя не проводили. Наверное, чтобы совсем уж не позориться…