Гибралтар — скала преткновения брексита?

Брексит, то есть выход Великобритании из Евросоюза, можно считать вопросом времени. Премьер Мэй уведомила Туска в письменной форме о начале процедур, составлен ориентировочный план дальнейших действий. Но возникла неожиданная проблема по поводу одной из частей территории Объединённого королевства. Имя её — Гибралтар.

Ценная скала

Эта территория часто становилась предметом споров между Британией и Испанией, и не только в XVIII столетии, когда шли войны одной державы с другой, но и во время правления каудильо (единоличного диктатора) Франко, то есть уже в двадцатом веке. Официально этот клочок суши именуется скалой и считается с 1830 года британской заморской колонией, одной из немногих, оставшихся во власти короны после распада империи. На первый взгляд кажется, что конфликтовать не из-за чего. Территория — шесть с половиной квадратных километров, население — примерно 33 тыс. чел. ВВП на душу населения весьма скромный — менее $17 тыс. Есть своя валюта — гибралтарский фунт. Туристам там смотреть почти не на что, весь город можно обойти не спеша за несколько часов. Морякам проходящих судов и их пассажирам нравится наблюдать за взлётами и посадками самолётов на полосе, выдающейся в море. Есть и военная база, принадлежащая Британии, но фактически относящаяся к НАТО. Ценность заморской территории придаёт географическое положение, позволяющее контролировать всё средиземноморско-атлантическое судоходство. Во время Второй мировой войны скалу и город не стали атаковать ни немцы, ни испанцы. Франко возражал, он придерживался нейтральной политики.

Споры и раздоры

Испанское государственное руководство, и франкистское, и пришедшее к нему на смену демократически-королевское (в стране после 1975 года была реставрирована монархия), не отказывалось от претензий на стратегически важный Гибралтар. Однако условий для законного отчуждения британской колонии не было, а воевать желание тоже отсутствовало. К тому же в 1967 году «оккупанты» провели референдум, на котором жители территории выразили преданность Великобритании, а за принадлежность Испании отдали голоса только 44 человека. Разумеется, главной причиной такого патриотизма стал экономический фактор, но и степень гражданских свобод в Объединённом королевстве выгодно отличалась от условий режима каудильо. В ответ последовала блокада 1969 года, включая морскую, телефонную и телеграфную. Испанцам запретили ездить в «оккупированный Гибралтар». В общем, всё это очень напоминает некоторые современные события, особенно в плане результативности. В выборах Европарламента 2004 года гибралтарцы участвовали как подданные Её Величества. Пока ЕС был нерушим, национальная принадлежность скалы большого значения не имела. Но тут случился брексит.

Удачный момент

Разногласия между британцами-островитянами и обитателями европейской скалы проявились в 2016 году, когда жители колонии отдали свои голоса в пользу сохранения европейского единства. Уже традиционное почти полное единодушие (96 %) объясняется, очевидно, немногочисленностью населения, а также явными выгодами, извлекаемыми гибралтарцами из отсутствия экономических барьеров. Поэтому одобрение министром иностранных дел Испании Альфонсо Дастисом включения вопроса статуса Гибралтара в план общих переговоров по брекситу прозвучало очень своевременно с точки зрения интересов Мадрида. Момент для честного отъёма скалы удачен как никогда.

Испанские козыри

Преимущества Мадрида в начавшемся споре очевидны. Во-первых, в данной ситуации Испания выступает не в одиночку: за ней незримо стоят все страны Евросоюза, а Британия вынуждена противостоять раздражённому своим «сепаратизмом» надгосударственному образованию. Во-вторых, у каждого члена ЕС есть право ветирования решений общего парламента, и пока неизвестно, насколько далеко Мадрид готов зайти в его реализации, когда дело коснётся выработки решений, жизненно важных для Лондона (газета El Pais). В третьих, испанские евродипломаты смогли склонить Брюссель к принятию поправок в общую переговорную стратегию по отношению к брекситу таким образом, что «гибралтарская проблема» не может быть решена без учёта мнения Мадрида. А оно известно какое. Более того, Дастис настаивает на решающем значении испанского голоса и, наверное, своего добьётся.

Аргументы Британии

В Лондоне озабочены ситуацией, складывающейся вокруг выдающейся (во всех отношениях) в море скалы, и для этого беспокойства есть основания, но пока высшие чиновники правительства и парламентарии ограничиваются словесными декларациями. Заявление Кира Стармера (партия лейбористов) о неприемлемости использования Гибралтара как разменной монеты во время переговоров по брекситу прозвучало тревожно, но не очень убедительно. Большую решительность демонстрирует министр иностранных дел Джонсон, сравнивающий британскую твёрдость в отстаивании территориальной целостности с тем же физическим свойством каменной породы, из которой состоит ставшая предметом конфликта скала. К тому же есть и исторический аргумент: всё-таки почти три века Британия владеет Гибралтаром. И о референдуме 1967 года тоже вспомнили.

Заявление премьера

Тереза Мэй, переговорив с возглавляющим колонию Фабианом Пикардо (его должность — главный министр Гибралтара), 2 апреля опубликовала заявление, в котором выразила принципиальное несогласие с условиями, предлагаемыми Испанией. Жители территории уже свободно и демократично высказались в пользу принадлежности к Британии и не хотят, чтобы ими управляла другая страна. О том, что граждане практически проголосовали против брексита, премьер-министр не упоминала. А это важно. Если в 1967 году гибралтарцы выбирали между Франко и королевой Англии, то теперь им, возможно, будет предложена другая дилемма: между Евросоюзом и Британией. И совсем не факт, что они предпочтут второе первому столь же единодушно, как в прошлый раз. Мэй тем временем убеждена в будущей успешности поиска совместного решения по брекситу, и Пикардо с ней согласен. Но если что-то пойдёт не так, то есть и ещё один вариант…

«Махание шашкой»

Британия обладает богатым опытом удерживания колоний в своей власти, в том числе и посредством военной силы. Первым напоминанием о таком способе разрешения проблемы стали слова лорда Майкла Ховарда, ранее возглавлявшего партию консерваторов. 2 апреля политик высказал уверенность в решимости Терезы Мэй, способной, как он полагает, повторить действия Тэтчер, пославшей в 1982 году корабли на войну с Аргентиной из-за Фолклендских островов. Ситуация сходная, значит, и реакция может быть тождественной. Почему не показать этим испанцам силу британского оружия?

Представитель либеральных демократов в парламенте Тим Фаррон довольно ехидно определил эти воинственные возгласы как «махание шашкой». Всем известно, что любое дело можно исполнить правильно, неправильно и по-военному.

О ком забыли?

К сожалению, планируя политические демарши и возможные военные операции, политики, как это часто бывает, не желают прислушаться к мнению людей, населяющих спорную территорию. Да, референдум был в 1967 году, но с того времени многое изменилось. И по материальным условиям, и в отношении гражданских свобод разница между Испанией и Великобританией в значительной мере нивелировалась, поэтому этот аргумент, возможно, несколько устарел. Гибралтарцам сегодня выгоднее жить в Евросоюзе, они привыкли к либеральному финансовому климату, и не исключено, что не горят особым желанием стать объектом защиты, тем более военной. Может быть, стоит их ещё раз спросить? Это было бы очень демократично.