Они спасают жизни, убирают палаты и успокаивают больных: истории борьбы с эпидемией нью-йоркских медицинских работников
Сегодня Нью-Йорк - один из самых пострадавших от эпидемии коронавируса мегаполисов. Ежедневно тысячи медработников по всему городу превращаются в настоящих героев и ведут себя как герои. Они не только лечат людей, но и убирают палаты и даже успокаивают семьи пациентов. Вот их истории из жизни.
Иосиф Галиция, 30 лет, врач скорой медицинской помощи
Моя должность в больнице позволяет мне видеть картину целиком: от того, что происходит на улицах, до самого отделения интенсивной терапии. И самое главное, что все мы работаем вместе, чтобы победить эпидемию. Фельдшеры, санитары скорой помощи, врачи, медсестры, младший персонал - все по-прежнему приходят на работу. И это очень важно.
Когда я дома, я стараюсь жить настолько нормально, насколько это возможно. Питаться по привычному графику, спать, учиться, смотреть любимые программы так, как я это делал до эпидемии. Я считаю, что самое лучшее, что мы сейчас можем сделать вне работы, - это предотвратить любые чувства тревоги. Потому что... хотя сейчас за окном все по-другому, необязательно все должно быть так же, пока мы дома.
Кара Агерстранд, 40 лет, пульмонолог и реаниматолог
В тот день, когда мы получили нашего первого COVID-позитивного пациента здесь, в Нью-Йорке, я была на медицинской конференции с коллегами, и через нескольких минут все наши телефоны начали разрываться от звонков. Это заставило нас поверить, что угроза дошла и до нас. Кошмар стал реальностью не только в Италии, не только в Китае, но и в Нью-Йорке.
Когда я прихожу на работу утром, это, наверное, самая трудная часть дня. Потому что я добираюсь до работы на велосипеде, и каждый день смотрю на эти пустые улицы, на которых обычно суетятся люди... А сейчас я слушаю "бесшумный мир", и думаю: как же мы оказались в такой ситуации? Улицы так пусты, но зато больницы переполнены...
Джеймс Забала, 37 лет, медбрат
Мы почти не пускаем посетителей в больницу. Так что многие из наших пациентов находятся в палатах сами по себе. И это самое трагичное. В моменты, когда люди делают, возможно, свое последний вздох, рядом может проходить лишь врач или медсестра... Обычно больные окружены семьей. Но сейчас все немного сложнее: сейчас ты - это вся их семья.
Со мной работает физиотерапевт, который помог мне справиться с этим тяжелым эмоциональным грузом одним полезным советом. Он говорит: "Если чувствуете, что эмоции на пределе, выйдите на минутку, сделайте паузу, сосредоточьтесь на своем дыхании". Я модифицировал его совет под себя. Я очень люблю музыку. Поэтому я включаю свой любимый трек и отключаюсь от всего остального.
Мари-Лор Ромни, 40 лет, врач скорой медицинской помощи
Я поняла всю серьезность ситуации, когда отправилась в одну из больниц. Отделение скорой помощи изменилось до неузнаваемости. Я чувствовала себя так, словно попала в реанимацию, а не в ту клинику, где работала последние 18 месяцев. Больше всего меня поразило не то, как тяжело больны были все пациенты, а то, что все они были поодиночке, без семьи и поддержки. Это был действительно сложный момент, очень мрачный момент.
Это очень сильно отразилась на мне. Я стала еще больше ценить то время, которое я провожу с детьми и мужем. Когда я возвращаюсь домой, то будто убегаю от всех ужасных вещей, которые вижу на работе.
Уоллес Картер, 64 года, врач скорой медицинской помощи
Как только мы увидели отчеты с Западного побережья и начали подводить итоги здесь, в Нью-Йорке, нам показалось, что подготовиться к этому безумию нереально... Я думаю, что именно тогда мы все поняли, что это не обычная сезонная болезнь.
Я сам подписался на то, чтобы помогать людям. Это то, что я люблю делать. Я был одним из самых первых парамедиков в Нью-Йорке в 1977 году, и я прошел почти через каждую катастрофу в Нью-Йорке: оба события Всемирного торгового центра, авиакатастрофы, эпидемия ВИЧ/СПИДа в 80-х гг. Меня вдохновляет, что я прихожу на работу каждый день и понимаю, что мы можем изменить ситуацию и что мое пребывание здесь важно для учреждения, для пациентов, для наших коллег, для жителей.
Эугенио Меса, 28 лет, медбрат в детской больнице
Однажды утром мой начальник позвонил мне и спросил, согласен ли я выполнять работу младшего медперсонала? Я без раздумия согласился: пока у меня есть средства индивидуальной защиты и надлежащее оборудование, я готов помогать. По сути, я занимаюсь тем, что создаю лучшие условия для работы и выздоровления. Пациентам приятно, что за ними убирают, врачам приятно входить в чистые палаты. Поэтому, когда врачи просят меня убраться в комнатах, я без обиды соглашаюсь. Это меньшее, чем я могу помочь. С того самого утра мы только и делаем, что работаем без остановки.
Ая Исламова, 35 лет, медсестра
Мы знали, что вирус придет к нам, но мы не готовы к этому моменту. Я была на работе в тот день, когда нам сообщили об официальном начале эпидемии. Привычные медицинские дела были отложены на неопределенный срок, а наше подразделение стало местом для covid-положительных пациентов. Это был очень страшный момент. На минуту меня посетило чувство, что я хочу взять и просто сбежать к своим близким. Но я не могла, ведь на мне одной десятки пациентов, о которых нужно заботиться...
Нас учили заботиться о себе, а это значит оставаться здоровыми. Не только физически, но и духовно. Мы стараемся делать короткие перерывы, хорошо питаться. Но иногда на это просто нет времени. Как-то раз я поняла, что у меня еще не было перерыва, только в 5 вечера. Я еще не ходила в туалет...
Грег Роснер, 40 лет, кардиолог-реаниматолог
После первой недели эпидемии я чувствовал себя беспомощным и в некотором роде отупевшим. Чтобы продолжать выполнять свою работу, мне приходилось отфильтровывать и забывать страдания пациентов, семей. Я понял, что нужно быть сконцентрированным на одной цели. А она такова: заходишь, помогаешь пациентам, делаешь все возможное, чтобы им стало лучше. Я стараюсь не думать об этом слишком много.
Я ни разу не слышал от коллег слова "нет" за последние четыре недели, и это нетипично для большого учреждения. Все просто воспринимают эту миссию всерьез. Мне кажется, что в людях просыпается лучшее во время таких кризисов. Мы социально дистанцируемся, но в то же время становимся ближе: теперь я знаю больше имен медсестер; я работаю с другими врачами из других областей ближе, чем когда-либо раньше.
Кеннет Мэлли-Фаррелл, 46 лет, отделение нейрореанимации
Вчера, сегодня, завтра - в какой-то момент дни сливаются в единое целое. Это мой 28-й день подряд. Каждый день ты приходишь и видишь новую проблему. Мы просто стараемся справиться с ними так быстро и профессионально, как только можем. Приходя на работу, я надеюсь, что сегодня мы выпишем несколько человек, ну или хотя бы их состояние улучшится. Большинство пациентов болеют гораздо дольше, чем мы привыкли.
Каждый день я вспоминаю про своего отца, который умер 16 лет назад. Он всегда делал все возможное для людей, но не получил благодарности, которую заслужил. И он помогал людям, которые иногда не заслуживали этого. Однажды я спросил его, почему он это делает. Он ответил: "Потому что должен". И это то, что заставляет меня проходить на работу каждый день.
Александр Фортенко, 33 года, врач скорой медицинской помощи
Александр Фортенко запечатлен на главном фото. Вот что рассказал он.
Мы готовились к эпидемии целый месяц до того, как начался настоящий кошмар. Я вспоминаю, что примерно три недели назад, отработав всю ночь, я вышел из больницы и первым делом позвонил своей жене. Я помню, как разговаривал с ней по телефону и в конце печально сказал: "Вирус уже в Нью-Йорке".
Как врач скорой помощи, я вынужден быть на передовой, но также должен думать обо всех других людях, которые заботятся об этих пациентах. Медсестры, техники, уборщики, которые входят и убирают комнаты... Я был почти уверен, что они проводят больше времени с пациентами в палатах, чем я, ставя капельницы, успокаивая встревоженных, обещая, что все будет хорошо. Я не так уж сильно боюсь за себя, как за остальных.