Добровольская Юлия Абрамовна широко известна в педагогических и научных кругах. Ее заслугой стало создание лучшего в мире учебника итальянского языка, наиболее полных словарей: русско-итальянского и итало-русского.
Она за свою жизнь перевела множество фильмов, книг, статей, обучила неисчислимое количество учеников. Профессор Миланского, Триестского, Трентского университетов Добровольская сделала больше, чем кто-либо другой, для популяризации русского языка в Италии. Не единожды правительство Италии награждало ее премиями в области культуры.
Детство, юность
25.08.1917 г. в Нижнем Новгороде в семье лесовода родилась будущий ученый-филолог Юлия Добровольская. Биография ее в годы отрочества отмечена переездом семьи в Северную столицу. Отец ее перешел работать плановиком на ленинградское производство, а мама - преподавателем английского языка.
Окончив школу, девушка в выборе профессии шла по стопам мамы, поступив на филологический факультет ЛИФЛИ. С педагогами Юлии безмерно повезло: известный в мире ученый Пропп В. Я. фундаментально учил студентов не просто немецкому языку, а пояснял, как этот язык чувствовать.
До конца своей жизни Юлия Абрамовна была благодарна Владимиру Яковлевичу за преподанные ей основы искусства – быть полиглотом. В дальнейшем, используя полученный багаж знаний, Юлия Добровольская смогла освоить практически самостоятельно все базовые европейские языки.
Блестящее образование порождало эйфорию: будущее представлялось восторженной комсомолке «воздушными замками».
Ее принуждали подписать
У прочитавших ее биографию, возможно, возникнет ассоциация со строками Владимира Высоцкого: «Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья…».
Она видела такой снег в подмосковном лагере. А до этого ей было предъявлено огульное обвинение в измене Родине (ст. 58-1 «а»), за которое полагался расстрел либо 15 лет тюрьмы. Юлия Добровольская, вопреки прессингу, выстояла и не признала навязываемую вину.
Эта женщина не распространялась о том, какие меры воздействия к ней применялись заплечных дел мастерами в толстостенных казематах. Лишь одна фраза срывалась с ее уст: «Можете только себе представить: Лубянка, Лефортово, Бутырка…»
После неудавшихся попыток сломить, ее направили в ховринский лагерь. «Памятью» о тех временах ей на всю жизнь осталась невозможность иметь детей вследствие каторжного труда.
На волю 28-летнюю женщину выпустили по амнистии 1945 года.
Добровольская о сталинских миссионерах в Испании
Она стала неугодной после «командировки» в Испанию.
Комсомолка Юлия Добровольская откликнулась на призыв «человека в штатском», вербовавшего переводчиков, участвовать в оказание помощи республиканцам. Но за три года работы девушка поняла, зачем Сталин послал 30 тысяч военных и энкавэдэшных специалистов.
«Интернационалисты» с воинской выправкой служили советниками не только в вооруженных формированиях республиканцев, но и консультантами в спешно созданном аналоге НКВД. Родину Сервантеса готовили стать страной партократии. Из местных коммунистов «Народного фронта» приезжие сделали подобие большевистских комиссаров.
Те экспроприировали частную собственность, расправлялись со своими же земляками. Католиков-испанцев насильно пытались превратить в атеистов, взрывали церкви, убивали священников. События развивались по сталинским канонам «классовой борьбы».
Осознание вины перед испанцами
Население, принявшее прибывших к ним «товарищей» как антифашистов, увидев дела их, восстало и поддержало своих военных, поднявших мятеж. В частности и «испанский Чапаев» (ранее прошедший обучение в академии Фрунзе, друг Юлии Абрамовны Валентин Гонсалес) пришел к выводу о подобии коммунистов фашистам.
Ценой миллиона жизней испанцев республиканцы были побеждены, а «интернационалисты» выдворены. Юлия Добровольская, вернувшись на Родину, помалкивала об увиденном и пережитом.
Она имела знакомых среди пассионариев, впоследствии разочаровавшихся в СССР. Девушка-переводчик была заметной персоной (об этом свидетельствует ее образ в романе «По ком звонит колокол» Эрнеста Хемингуэя).
Очевидно, что репрессировали вернувшуюся в СССР молодую женщину «авансом и на всякий случай»: из опаски, что она может написать об испанской войне в западных СМИ или совершить нечто в этом роде.
Спустя 40 лет переводчица окажется в Барселоне, и сойдет она с трапа самолета с тяжелым сердцем, ощущая стыд за миссию юности.
Помогавшие выстоять
Как вспоминает Юлия Абрамовна, ей, пребывающей под гнетом, наиважнейшим делом было не озлобиться, не перестать видеть в людях хорошее. Она следовала этому правилу, замечая, запоминая и благодаря людям, по зову души творящим дела добрые. Впрочем, среди них она особо признательна:
- своему порядочному первому мужу Добровольскому Евгению Александровичу, номенклатурному работнику, женившемуся на «зэчке» и пожертвовавшему своей карьерой;
- инженеру ховринского завода-лагеря Михайлову, устроившему ее переводчиком;
- седому, худющему начальнику милиции, на свой страх и риск выдавшему ей паспорт взамен справки об освобождении.
Скажи, кто твой друг…
Эта древняя римская пословица выдержала испытание временем. Многолетняя дружба связывала Юлию Добровольскую с многими достойными и замечательными людьми:
- узником Гулага, правозащитником, литературным критиком Львом Разгоном;
- поэтом, переводчиком, публицистом Корнеем Чуковским;
- публицистом, переводчиком, поэтом, журналистом Ильей Эренбургом;
- Кампессино (Валентином Гонсалесом), республиканским командиром, впоследствии репрессированным;
- итальянским детским писателем-сказочником Джанни Родари;
- живописцем Ренато Гуттузо;
- профессором МГУ Мерабом Мамардашвили;
- писательницей Ниной Берберовой, женой Владислава Ходасевича.
Личная жизнь
Юлия Добровольская после освобождения преподавала в Московском институте иностранных языков с 1946 по 1950 год. Она занималась педагогической и переводческой деятельностью.
Компетентная и принципиальная, она была неудобной для пропартийных манипуляторов. Повод обвинить ее вскоре нашелся. Однажды Юлия Абрамовна перевела статью католического содержания. Преподаватель и переводчик в полной мере испытала на себе «свободу совести в советском формате».
Ее уволили с работы. Прессинг был столь силен, что ее первый супруг Евгений Добровольский ушел от нее.
Впрочем, Юлии Добровольской удалось постфактум доказать свою правоту и устроиться на работу в МГИМО. Там за ней стал ухаживать завкафедрой романских языков Гонионский С. А., они поженились. Своей супруге Семен Александрович стал настоящей поддержкой и опорой. Из-за болезни мужа Добровольская через девятнадцать лет овдовела.
Профессиональная деятельность
Поводом для выезда из СССР профессора стал официальный запрет на получение ею международной премии.
В 1964-м закончила работу над своим легендарным учебником Юлия Добровольская «Практический курс итальянского языка». Кстати, до сих пор (в течение полувека) это пособие является базовым для студентов-филологов. За эту работу, признанную классической, в 1970 году правительство Италии наградило преподавателя МГИМО Юлию Абрамовну национальной премией за достижения в области культуры.
Однако советская власть не позволила ей выехать за рубеж для награждения. Юлия Добровольская, переводчик с мировым именем, почувствовала себя, как в молодости, запертой в стенах казематов. Она, искренне ожидавшая, что с падением кровавого режима вождя и с приходом оттепели 60-х сможет наконец работать свободно, горько разочаровалась. Профессор осознала, что вовсе не институтская бюрократия ее травит - она неугодна системе.
Больше выносить экспериментов над собой Юлия Абрамовна не могла. В 1982 г. она заключает фиктивный брак с итальянским подданным и уезжает из страны. В этом ей помогла миланская подруга Эмми Мореско, попросившая об одолжении своего знакомого Уго Джуссани.
«Училка по жизни»
Выехав в Италию из СССР, Добровольская Юлия осталась все той же «училкой»: ее всегда окружало море студентов с вопросами. Она подсказывала, учила, рекомендовала. Трудилась неистово, несмотря на 65-летний возраст.
Так получилось, что звание советского профессора здесь мало что значило, хотя местные лингвисты и были поражены обширными знаниями русского педагога. Юлия Абрамовна любила говорить, что ей никто ничего не дарил. Через семь лет она стала профессором и в Италии. Ее защита докторской диссертации стала событием для научного сообщества этой страны.
Добровольская всегда чувствовала себя представителем великой культуры – русской. Она участвовала в издании переведенных ею книг отечественных классиков. Итальянцы восхищались «русским преподавателем»: писатель Марчелло Вентури рассказал о ней в своем романе: «Улица Горького, 8, квартира 106». (Когда-то это был ее домашний адрес).
Нередко на глазах у ее итальянских студентов выступали слезы, когда по их просьбе повествовала о своей жизни Юлия Добровольская. Биография переводчика и преподавателя им напоминала приключенческий роман: "Как? Это Вам действительно пришлось пережить?! После ее смерти в 2016 году университетские коллеги с уважением признали, что ее труды адекватны научным заслугам целого коллектива.
Так уж вышло, что две страны, две культуры, две цивилизации отразились в непростой судьбе этой женщины.
Заключение
После развала СССР она не единожды приезжала на Родину, охотно давая интервью.
На закате своей непростой жизни эпистолярную память соотечественникам оставила Юлия Добровольская. Книги учебные итало-русские, вышедшие из-под ее пера, дополнились биографическим сборником «Post Scriptum. Вместо мемуаров».
Педагог, переводчик с мировым именем правдиво и в манере доверительного разговора поведала читателям о том мире, в котором жила, о своих мыслях и чувствах, о друзьях.
После ее смерти знавшие ее сходились во мнении, что после ее ухода не осталось впечатления пустоты, недосказанности. Все она успела сделать, все сказала, все написала.
