Эдвард Мунк, создатель популярной картины «Крик», главный герой которой - лысый персонаж с руками, обвившими лицо на фоне красного неба, вложил в эту работу много труда. Эта картина ценится во всем мире и лишь немного менее знаменита, чем Мона Лиза.
Тем не менее страдание, показанное в этом ламповидном лице, очень комично и скорее походит на маску для Хэллоуина или для фильма ужасов. Давайте узнаем, какое значение имеют картины Мунка не только для норвежцев, но и для всего мира!
Создатель «Крика»
Люди чувствуют привязанность к этому существу, поскольку видят его одиноким. Его образ перекликается с природой, но при этом игнорируется бездушными прохожими на мостике. Мы должны отождествить себя с этой несчастной душой.
Тот факт, что этот персонаж настолько интересен, связан непосредственно с автором: Эдвард Мунк создал один из величайших архетипов в истории искусства.
Немного из биографии художника
Жизнь Эдварда Мунка была полна страданий. Рожденный в Норвегии в 1863 году, мальчик с пяти лет был под гнетом отца. Мать его умерла.
Однажды отец поднял ребенка в полночь, чтобы он наблюдал за смертью своей младшей сестры. С тех пор вся жизнь не заладилась: Эд был астматиком, болел бронхитом, употреблял много алкоголя. Перенес два нервных срыва, часто расставался с девушками.
Одна бывшая любовница угрожала ему покончить с собой. Так он провел молодость, не женился ни разу, лечился в психиатрической клинике. Умер он в возрасте 80 лет в 1944 году в деревне Экели под Осло. Скончался художник с огромным страхом того, что его картины захватят во время нацистской оккупации Норвегии.
Непризнанный гений
Его гениальность заключена отчасти в том, чтобы придумывать такие невероятные образы икон нищеты и проблем. Обнаженная девушка на полотне «Созревание» пытается скрыть свою наготу от посторонних глаз, в то время как ее тень поднимается на стене будто бы чудовище позади нее.
Или фантастические сцены, где влюбленные, словно вампиры, пьют кровь друг друга, скованные в умертвляющих объятиях, или зацеловывают друг друга до погибели.
Это уникальный и блистательный способ работы – преувеличить, не пренебрегая при этом содержанием и истиной. Мы знаем, что жизнь – адский труд, но Мунк рисует действительно поражающие образы, подтверждающие это в буквальном смысле.
Удушающие отношения? На портрете у него мужчины задыхаются в женских объятиях.
«А это моя жизнь, в которую вы влезли и разрушили», - говорит автор, рисуя себя в луже собственной крови после того, как любовница застрелила его.
Хорош везде
Он одинаково силен в рисовании, живописи, травлении и гравюре на дереве, что будет видно на предстоящей выставке его гравюр в Британском музее. Многие из его символических фигур - например, персонаж «Крика» - повторяются в каждой картине серии.
И он не боится показаться нелепым или гиперболическим во многих десятках автопортретов, где Мунк показывает себя отвергнутым любовником, одиноким, пьющим, жертвой испанского гриппа или убитым. В поздних (и возможно, величайших) своих автопортретах Мунк изображает себя пожилым и депрессивным человеком, стоящим между напольными часами и узкой кроватью.
Он по-прежнему героически честен, но прислушивается к тому времени, которое тянется к смерти. Его отчаяние великолепно проявляется в сотнях работ незабываемой графической силы. И какими бы автобиографичными они ни казались, мировоззрение Мунка охватывает все человечество.
Это то, что предлагают названия его работ: «Крик», «Пустошь», «Тоска», «В смятении» - кто не чувствовал себя так в то или иное время? История жизни Мунка становится нашей собственной в этом живописном катарсисе. Плохие времена всегда хороши в его искусстве.
«Видеть Мунка - все равно что читать Достоевского - очень прямолинейно, грубо и мощно», - Карл Уве Кнаусгор
К слову, Карл Уве Кнаусгор – знаменитый норвежский писатель. Он испытывает особую любовь к картинам художника, поэтому готов о них говорить часами. Долгое время он воспринимал Мунка как должное, но теперь это изменилось. Это был медленный процесс, начавшийся, когда писателю исполнилось 40 лет. Одним из подарков, которые Карл получил на свой юбилей, было «Собрание картин Эдварда Мунка». 4 тома, все, что он когда-либо писал, и Карл был очень удивлен, когда посмотрел на картины, потому что ему показалось, что он знает Мунка очень близко.
Все в Норвегии знают этого художника. «Крик» - одна из знаковых картин в местной культуре. Писатель видел ее так много раз, что больше не замечал в ней глубины. И все же в этих томах было так много картин и так много аспектов работ Мунка, которых он раньше не видел.
Некоторое время спустя в Музее Мунка в Осло писателя попросили выступить с речью на праздновании 150-летия художника, поэтому он провел много времени, изучая его работы, пытаясь понять, что лучше рассказать. Затем музей попросил Карла курировать выставку его малоизвестных работ, которую он согласился сделать, не имея никаких знаний о кураторстве. Абсолютно никаких, но пошел, потому что к тому моменту писатель был весьма очарован Мунком. Отчасти даже одержим!
«Он говорит по-новому с каждым поколением и все еще остается абсолютно соответствующим времени», - Линн Ульман
Линн Ульман - норвежская писательница и критик, живущая в Осло. Она рассказала, что «жила» с Мунком с самого рождения, как и все норвежцы. «Он всегда в нас, под нашей кожей, в нашей крови, в нашей ДНК», - описывала Линн.
Она вспоминала, как осталась с бабушкой, у которой была репродукция работы художника. На снимке - пляж с камнями и синий океан, а женщина одета в белое. У нее длинные рыжеватые светлые волосы. «Ее видно только сзади, и я была уверена, что это была моя мама. Моя бабушка смеялась и говорила мне, что Мунк никогда не рисовал мою маму: они не жили в одно время. Но я ей не поверила», - рассказала писательница.
У нее еще долго висела маленькая картинка на стене над рабочим столом. Когда Линн смотрела на нее, она вспоминала о матери. Таким образом, работа Мунка вплелась в память о человеке, о котором скучала Линн. Это часть ее биографии.
«Темная тревога в его работах действительно напоминала мою», - Давид Лагеркранц
Давид Лагеркранц – журналист и писатель из Швеции. Мунк был одной из серии тотемных фигур, которые нависали над детством Давида благодаря его отцу. Папой был Улоф Лагеркранц, шведский писатель, критик и редактор ведущей шведской ежедневной газеты Dagens Nyheter. Он был одним из самых влиятельных интеллектуалов своего времени, и во многих отношениях Давид боролся за то, чтобы выбраться из его тени, всю свою жизнь.
Когда Давид был подростком, он написал оригинальную биографию Августа Стриндберга, великого сотрудника Мунка, друга, соперника и такого же любителя выпить.
Так что в раннем возрасте он читал письма Мунка и Стриндберга друг другу, и дом был полон громких разговоров о двух мужчинах и их работе, а также о том, что они сделали для скандинавской культуры. Отец продолжал писать биографии Джеймса Джойса и Марселя Пруста, и, по мнению шведского журналиста, Улоф стал одной из причин, почему Давид был заинтересован в написании популярной художественной литературы. Хотя он совсем не хотел идти по стопам папы в любом случае.
«Даже если бы он не был биографом Мунка, я вырос бы с картиной «Крик» в моем мозгу, как и любой другой скандинав. Каждый шестилетний или семилетний ребенок должен попытаться нарисовать свою собственную версию этого в школе. Я помню, как ходил на вечеринки, где нужно было стоять за гигантской копией картины, просунуть лицо в отверстие в середине и сфотографироваться. Это оставило огромный след в моей жизни!» - признался Давид.
И все же – прекрасное искусство!
Как бы ни была печальна биография Эдварда Мунка – он велик, и мы должны быть рады, что имеем возможность увидеть эти работы и оценить его мастерство. Как же прекрасно, что они дожили до наших дней, и мы можем порой найти в них отражение своего душевного состояния и лучше понять его. Как бы ни были жутки картины – в каждом из нас живут эти образы.
