Секуляризация церковных земель
О такой реформе, как секуляризация земель, принадлежащих церкви, речь шла еще на рубеже 15-м и 16-м веках. Но лишь в веке 18-м окончательно оформилось решение этого вопроса. Именно в этом столетии государству удалось решить задачу, поставленную еще во время царствования Ивана III.
Секуляризация – это ликвидация крупных церковных землевладений. И именно этим процессом была завершена длительная борьба российских правителей и церкви за земли. И то обстоятельство, что произошло это как раз в 18-м веке, не является случайным.
К тому времени торговым капитализмом были сделаны большие успехи, а существовавшая в отношении церковных земель форма прав этому мешала. Основная тенденция заключалась в том, что земля – это товар, из которого следует извлекать прибыль. Этому вполне удовлетворяла реформа первой половины 18-го века, освободившая земельную собственность от государевой зависимости. Между тем церковные угодья в силу особой природы своего пользования отчуждаемы не были. Духовенство могло только приобретать их, но не вправе никоим образом отчуждать.
Такова была лишь общая причина явления под названием «секуляризация церковных земель». Были и другие причины, скажем так, более частного характера. Дело в том, что вся политика в отношении российских земель очень зависела от дворянских интересов. Этот оплот монархии всеми силами стремился расширить свои владения, в то время как свободные земельные ресурсы центральной части государства уже были фактически исчерпаны. Ну а земли на окраинах мало кого интересовали. Дворянство рассудило, что секуляризация церковных вотчин и крестьян позволило бы создать неплохой фонд, который позволил бы им расшириться дальше.
Правящие особы очень долго не могли решиться на нарушение того союза, который образовался из дружбы государства и церкви. Лишь во второй половине 18-го века объективные усилия взяли верх. После целого ряда колебаний Петром III в 1762 году был издан документ, явившийся причиной создания специальной Коллегии экономии, которая бы управляла всеми церковными вотчинами. Одновременно с этим предписывалось отстранить от управления ими всех лиц, имевших духовные звания. Крестьян же, трудившихся на церковных имениях, обязали вместо прежних повинностей выплачивать рублевый оброк поверх подушного оклада. Так, в крестьянском пользовании оставались угодья, которые они вспахивали для церковных вотчинников, а вот землю, которая и раньше не была в их пользовании (мельницы и пр.), следовало отдать желающим на оброк. А все полученные суммы поступали в распоряжение созданной Коллегии. Так, рабочая сила не оказалась излишне отягощена, зато все поборы, взятые управителями, немедленно возвратились бы крестьянам.
Однако этот указ действовал непродолжительное время. Уже Екатерине Великой в силу исключительности обстановки в государстве пришлось пойти на «хитрость». Секуляризация церковных земель была признана ею мерой необдуманной, указ отменен, а церкви возвращены угодья, в т.ч. и крестьяне. Императрица вновь открыла запечатанные во время Петра III домашние церкви и стала всячески способствовать возрождению влияния духовных лиц по вопросам цензуры и т.п.
Отмененная секуляризация церковных земель спровоцировала волнения среди монастырских крестьян. Да и дворянство было, мягко говоря, недовольно. В итоге Екатерина Великая приняла новое решение: временно приостановить отмену секуляризации и создать комиссию для всестороннего изучения вопроса. К тому моменту императрица уже удостоверилась, что духовенство как политическая сила весьма слабо. Ведь ее распоряжения хоть и вызывали в среде иерархов негодование и сильный ропот, но открыто выступать никто не решался. Таким образом, согласно указу 1764 года все архиерейские, синодальные, церковные и монастырские вотчины окончательно передавались в ведение Коллегии. Зато вместо отобранных земель духовенству теперь полагалось штатное содержание, а впоследствии, во время генерального межевания, оно получило и небольшие земельные наделы.
Нельзя однозначно ответить, чего больше принесла секуляризация церковных земель, хорошего или плохого, но то, что эта мера была действительно выдающейся в своем веке, это точно.