Я как эгзебенционист со стажем, крайне возмущен однобокими объяснениями дамы которая не в теме. Вот была бы она сама эгзебенционисткой, показала бы нам что нибудь... тогда да, а так чистаое словоблудие!
А Семеныч, между нами говоря, редчайший бабник и утопист, история мира привлекала его единственно лишь альковной своей стороной. И когда через неделю в районе Фрязево снова нагрянули контролеры, Семеныч уже не сказал мне: "Москва - Петушки? Сто двадцать пять". Нет, он кинулся ко мне за продолжением: "ну как? Уебал он все-таки эту Лукрецию?"
И я рассказал ему, что было дальше. Я от римской истории перешел к христианской и дошел уже до истории с Гипатией. Я ему говорил: "И вот, по наущению патриарха Кирилла, одержимые фанатизмом монахи Александрии сорвали одежды с прекрасной Гипатии и..." но тут наш поезд, как вкопанный, остановился в Орехове-Зуеве, и Семеныч выскочил на перрон, вконец заинтересованный...
Он страшно заинтересовался и попросил меня рассказать подробнее обо всем античном и римском. Я стал рассказывать и дошел уже до скандальной истории с Лукрецией и Тарквинием, но тут ему надо было выскакивать в Орехово-Зуеве, и он так и не успел дослушать, что все-таки случилось с Лукрецией: достиг своего шалопай Тарквиний или не достиг?..
А Семеныч, между нами говоря, редчайший бабник и утопист, история мира привлекала его единственно лишь альковной своей стороной. И когда через неделю в районе Фрязево снова нагрянули контролеры, Семеныч уже не сказал мне: "Москва - Петушки? Сто двадцать пять". Нет, он кинулся ко мне за продолжением: "ну как? Уебал он все-таки эту Лукрецию?"
Он страшно заинтересовался и попросил меня рассказать подробнее обо всем античном и римском. Я стал рассказывать и дошел уже до скандальной истории с Лукрецией и Тарквинием, но тут ему надо было выскакивать в Орехово-Зуеве, и он так и не успел дослушать, что все-таки случилось с Лукрецией: достиг своего шалопай Тарквиний или не достиг?..
- А разве нельзя не пить? Взять себя в руки - и не пить? Вот тайный советник Гете, например, совсем не пил. - Не пил? Совсем? - черноусый даже привстал и надел берет. - Не может этого быть! - А вот и может. Сумел человек взять себя в руки - и ни грамма не пил... - Вы имеете в виду Иоганна фон Гете? - Да. Я имею в виду Иоганна фон Гете, который ни грамма не пил.
- Странно... А если б Фридрих Шиллер поднес бы ему?.. Бокал шампанского?.. - Все равно бы не стал. Взял бы себя в руки - и не стал. Сказал бы: не пью ни грамма.
- А разве нельзя не пить? Взять себя в руки - и не пить? Вот тайный советник Гете, например, совсем не пил. - Не пил? Совсем? - черноусый даже привстал и надел берет. - Не может этого быть! - А вот и может. Сумел человек взять себя в руки - и ни грамма не пил... - Вы имеете в виду Иоганна фон Гете? - Да. Я имею в виду Иоганна фон Гете, который ни грамма не пил.
Нет, честное слово, я презираю поколение, идущее вслед за нами. Оно внушает мне отвращение и ужас. Максим Горький песен о них не споет, нечего и думать. Я не говорю, что мы в их годы волокли с собой целый груз святынь. Боже упаси! - святынь у нас было совсем чуть-чуть, но зато сколько вещей, на которые нам было не наплевать. А вот им - на все наплевать.
Почему бы им не заняться вот чем: я в их годы пил с большими антрактами - попью-попью - перестану, попью-попью - опять перестану. Я не вправе судить поэтому, одушевленнее ли утренняя депрессия, если делается ежедневной привычкой, то есть, если с шестнадцати лет пить по четыреста пятьдесят грамм в семь часов пополудни. Конечно, если бы мне вернуть мои годы и начать жизнь сначала, я, конечно, попробовал бы - но ведь они-то! Они!
Нет, честное слово, я презираю поколение, идущее вслед за нами. Оно внушает мне отвращение и ужас. Максим Горький песен о них не споет, нечего и думать. Я не говорю, что мы в их годы волокли с собой целый груз святынь. Боже упаси! - святынь у нас было совсем чуть-чуть, но зато сколько вещей, на которые нам было не наплевать. А вот им - на все наплевать.
"А там, за Петушками, где сливаются небо и земля, и волчица воет на звезды, - там совсем другое, но то же самое: там, в дымных и вшивых хоромах, неизвестный этой белесой, распускается мой младенец, самый пухлый и самый кроткий из всех младенцев. Он знает букву "ю" и за это ждет от меня орехов. Кому из вас в три года была знакома буква "ю"? Никому; вы и теперь-то ее толком не знаете. А вот он - знает, и никакой за это награды не ждет, кроме стакана орехов."
что голь на выдумки хитра
история мира привлекала его единственно лишь альковной своей
стороной. И когда через неделю в районе Фрязево снова нагрянули
контролеры, Семеныч уже не сказал мне: "Москва - Петушки? Сто
двадцать пять". Нет, он кинулся ко мне за продолжением: "ну
как? Уебал он все-таки эту Лукрецию?"
перешел к христианской и дошел уже до истории с Гипатией. Я ему
говорил: "И вот, по наущению патриарха Кирилла, одержимые
фанатизмом монахи Александрии сорвали одежды с прекрасной
Гипатии и..." но тут наш поезд, как вкопанный, остановился в
Орехове-Зуеве, и Семеныч выскочил на перрон, вконец
заинтересованный...
меня рассказать подробнее обо всем античном и римском. Я стал
рассказывать и дошел уже до скандальной истории с Лукрецией и
Тарквинием, но тут ему надо было выскакивать в Орехово-Зуеве, и
он так и не успел дослушать, что все-таки случилось с
Лукрецией: достиг своего шалопай Тарквиний или не достиг?..
история мира привлекала его единственно лишь альковной своей
стороной. И когда через неделю в районе Фрязево снова нагрянули
контролеры, Семеныч уже не сказал мне: "Москва - Петушки? Сто
двадцать пять". Нет, он кинулся ко мне за продолжением: "ну
как? Уебал он все-таки эту Лукрецию?"
меня рассказать подробнее обо всем античном и римском. Я стал
рассказывать и дошел уже до скандальной истории с Лукрецией и
Тарквинием, но тут ему надо было выскакивать в Орехово-Зуеве, и
он так и не успел дослушать, что все-таки случилось с
Лукрецией: достиг своего шалопай Тарквиний или не достиг?..
Взять себя в руки - и не пить? Вот тайный советник Гете,
например, совсем не пил.
- Не пил? Совсем? - черноусый даже привстал и надел берет.
- Не может этого быть!
- А вот и может. Сумел человек взять себя в руки - и ни
грамма не пил...
- Вы имеете в виду Иоганна фон Гете?
- Да. Я имею в виду Иоганна фон Гете, который ни грамма не
пил.
Бокал шампанского?..
- Все равно бы не стал. Взял бы себя в руки - и не стал.
Сказал бы: не пью ни грамма.
Взять себя в руки - и не пить? Вот тайный советник Гете,
например, совсем не пил.
- Не пил? Совсем? - черноусый даже привстал и надел берет.
- Не может этого быть!
- А вот и может. Сумел человек взять себя в руки - и ни
грамма не пил...
- Вы имеете в виду Иоганна фон Гете?
- Да. Я имею в виду Иоганна фон Гете, который ни грамма не
пил.
нами. Оно внушает мне отвращение и ужас. Максим Горький песен о
них не споет, нечего и думать. Я не говорю, что мы в их годы
волокли с собой целый груз святынь. Боже упаси! - святынь у нас
было совсем чуть-чуть, но зато сколько вещей, на которые нам
было не наплевать. А вот им - на все наплевать.
большими антрактами - попью-попью - перестану, попью-попью -
опять перестану. Я не вправе судить поэтому, одушевленнее ли
утренняя депрессия, если делается ежедневной привычкой, то
есть, если с шестнадцати лет пить по четыреста пятьдесят грамм
в семь часов пополудни. Конечно, если бы мне вернуть мои годы и
начать жизнь сначала, я, конечно, попробовал бы - но ведь
они-то! Они!
нами. Оно внушает мне отвращение и ужас. Максим Горький песен о
них не споет, нечего и думать. Я не говорю, что мы в их годы
волокли с собой целый груз святынь. Боже упаси! - святынь у нас
было совсем чуть-чуть, но зато сколько вещей, на которые нам
было не наплевать. А вот им - на все наплевать.
волчица воет на звезды, - там совсем другое, но то же самое:
там, в дымных и вшивых хоромах, неизвестный этой белесой,
распускается мой младенец, самый пухлый и самый кроткий из всех
младенцев. Он знает букву "ю" и за это ждет от меня орехов.
Кому из вас в три года была знакома буква "ю"? Никому; вы и
теперь-то ее толком не знаете. А вот он - знает, и никакой за
это награды не ждет, кроме стакана орехов."