Одним из пятерых казненных на кронверке Петропавловской крепости был русский дворянин П.Г. Каховский. Но так случилось, что по отношению ко многим декабристам, и даже к тем, кто разделил его печальную участь приговоренных к смерти, он стоит как-то совсем отдельно.
Каховские на русской службе
Каховский Петр Григорьевич (1797-1826), родившийся в селе Преображенское Смоленской губернии – потомок двух довольно древних родов. По отцовской линии он принадлежит к Нечуй-Каховским. Представители этой фамилии являются выходцами из Чехии и Польши, некоторые из которых в середине XVII века перешли на службу к русскому царю Алексею Михайловичу. Романовым они служили верой и правдой, и не было войны, в которой не участвовали бы представители этого рода - они отличились под Нарвой, в Семилетней войне и присоединении Крыма, при штурме Измаила и в швейцарском походе Суворова. Один из них, а именно Александр Каховский, был адъютантом генералиссимуса А.В. Суворова. За проявленное мужество Михаил Каховский был награжден оружием «За храбрость». Два Каховских в чине генералов принимали участие в войнах с Наполеоном.
Королевская кровь
Мать Нимфодора Михайловна принадлежала к смоленской ветви Олениных. Интересным фактом является легенда о том, что Оленины походят из королевского рода О’Лейнов, правившего когда-то в Ирландии.
Не ко двору
Таким образом, можно утверждать, что Каховский Петр Григорьевич по своему происхождению относился к «славным русским фамилиям». А его кровь не менее голубая, чем та, что текла в жилах Голицыных, Трубецких, Волконских и Оболенских, представители которых тоже принимали участие в Декабрьском восстании. Однако они относились к Каховскому как к чужаку и даже чурались его. Причиной тому, очевидно, была и крайняя его бедность, и прямой, пылкий нрав.
Разжалован в рядовые
Образование Каховский Петр Григорьевич получил вполне приличное – Благородный пансион при Московском университете был закрытым учебным заведением для мальчиков из знатных семей российских дворян. Да и лейб-гвардии Егерский полк, у истоков создания которого стоял легендарный П.И. Багратион и куда Каховский поступил юнкером, был престижным.
Толковый военный
Картежника и дебошира в 1816 году отправляют по решению генерал-губернатора Жемчужникова в 7-й егерский полк на Кавказ. И здесь Каховский Петр Григорьевич быстро дослужился до чина поручика (1821). Однако в этом году он по болезни был отправлен в трехмесячный отпуск в родную Смоленскую губернию. Тогда же он уходит по болезни в отставку.
Бедный, потому и нелюбимый
Есть много свидетельств того, что Каховский был очень одиноким человеком и у него не было друзей, но вот на Кавказ лечиться он ездил с генерал-майором Свечиным, и с Рылеевым он сдружился очень быстро и сильно. Очевидно, природная открытость и прямота, эрудиция и начитанность (он очень увлекался демократией Древней Греции и Рима) сначала привлекали людей, а потом утомляли. И «большая любовь», которую пережил будущий русский революционер, если вообще к декабристам применим такой термин, тоже началась восторженным взаимным влечением.
Но закончилось лето, и 18-летняя Софья Салтыкова, писавшая подруге, что полюбила этого человека с сердцем чистым, как кристалл, всей душой, в Петербурге и знать его не хотела, и в дом его не пускала. Позднее она станет женой барона Дельвига.
Жизнь за свободу
1823 и 1824 годы П.Г. Каховский проводит в Европе – лечится в Дрездене, несколько месяцев живет в Париже, путешествует по Швейцарии, Австрии, Италии. И везде он не мог не сравнивать крепостническую Россию с демократическими европейскими завоеваниями.
Русский Брут
Но в столице он быстро сходится с Рылеевым, по рекомендации которого вступает в Северное общество и становится активным членом радикального крыла. Очевидно, его приблизили, заранее определив этого одинокого и смелого человека на роль «русского Брута». Да и сам русский революционер Каховский не чурался цареубийства – он считал монархию злом России. Были еще добровольцы на эту роль, например А.И. Якубович, но они скорее бравировали, чем шли к убийству императора убежденно.
Убивать царя отказался
Первым идею о необходимости не только установления республиканского строя, но и уничтожения царской семьи, высказал еще в 1816 году М.С. Лунин. Сначала он хотел и даже обратился с письмом к М.И. Кутузову с таким предложением - заколоть Наполеона, отправившись к нему переговорщиком.
Следующей потенциальной жертвой стал Александр I, хотя за личное мужество на Бородинском поле, где сражались за «Царя и Отечество», декабрист Лунин был награжден золотым оружием «За храбрость».
И П.И. Пестель был сторонником убийства Николая I. Но определен был на эту роль Каховский, декабрист храбрый до безрассудности и совершенно одинокий, тогда как у других были семьи. Когда накануне восстания Рылеев передал Каховскому кинжал, Петр Григорьевич ударил поэта по лицу. А позднее отказался от оказанной ему чести стать цареубийцей. Очевидно, он считал Рылеева другом и в последний момент понял, что всегда с самого начала нужен был лишь в роли назначенного «козла отпущения».
Обреченный на смерть
Петр Григорьевич не боялся прослыть убийцей – его смертельно обидело то, что настоящих друзей-единомышленников он так и не приобрел. Каховский – декабрист, которому инкриминировалось три ранения, из которых два были смертельными – скончались генерал Милорадович и полковник Стюрлер.
Как активный участник антимонархического заговора, деятельный агитатор, приведший в Северное общество много новых членов, Каховский и так был обречен, а еще и эти два убийства.
Царя можно убить, а доброго генерал-губернатора нет
Губернатор Милорадович, один из предводителей Русской армии, герой войны 1812 года, был любимцем Николая I. О том, что он не заслуживал смерти, говорит тот факт, что генерал-губернатор прибыл на Сенатскую площадь, чтобы уговорить восставших одуматься. В своем предсмертном письме Милорадович просил Николая I отпустить всех принадлежащих ему (1500 душ) крепостных крестьян на волю. Что и было сделано. Позднее даже Герцен сочувствовал Милорадовичу.
Последний подарок
Может быть, судьба в последние недели жизни смилостивилась над этим человеком, подарив платоническое увлечение. Окна его камеры находились напротив окон комнаты дочери коменданта крепости Подушкина. Они влюбились друг в друга. Аделаида Подушкина посылала ему книги, которые он с жадностью читал. Любоваться ею на расстоянии, слушать ее пение – это все, чему он мог радоваться в последние дни.
Это был действительно подарок судьбы, и если бы не он, Каховский, который не общался ни с кем из бывших своих товарищей, умирал бы совсем одиноким, преданным абсолютно всеми. Даже смертная казнь через повешение, которая произошла 25 июля 1826 года, для Каховского обернулась насмешкой – веревка у него, Рылеева и Бестужева-Рюмина оборвалась, их вешали второй раз. Правда, в некоторых статьях вместо Каховского называют фамилию Муравьева-Апостола.
