Содержание домашних животных, использование скота для удовлетворения потребностей человечества давно стали нормой. Однако в последние годы все чаще возникает вопрос: насколько другие виды осознают свое положение? Не испытывают ли страданий?
Научный подход
Неожиданный вопрос разобрал доктор философии Марк Бекофф в статье, посвященной эмоциям животных. Толчком к размышлению послужило письмо Марты, тринадцатилетней девочки, мечтавшей лучше понять питомцев. Ей захотелось узнать простые, но трогающие за душу вещи:
Шимпанзе и собаки более разумны, чем крысы и хомяки? Мой пес Гарри более разумен, чем хомячок Милли? Страдают ли млекопитающие больше, чем птицы, рыбы и другие позвоночные и беспозвоночные?
Я прочитала ваше эссе It’s Time To Stop Wondering if Animals Are Sentient –They Are («Пора перестать гадать, разумны ли животные: они разумны»), и вы, кажется, не думаете, что существуют степени разумности.
На что доктор Бекофф отвечает, апеллируя к самой концепции интеллекта. Ведь за «умными» вещами человек обычно подразумевает ни что иное, как умение адаптироваться к окружающей обстановке. И даже если в общечеловеческом смысле Илон Маск кажется более интеллектуальней среднестатистического жителя бедной африканской деревушки, знаменитый бизнесмен вряд ли сможет выжить в саванне. Потому что его способности просто не найдут применения в нетипичных условиях!
Аналогичный принцип справедлив и при сравнении видов, указывая на невозможности прямых аналогий. Ведь пес и хомячок оказываются чрезвычайно разумными при условии попадания в собственный мир, сейчас же их оценивают с точки зрения жизни в человеческой цивилизации.
Эмоциональный подход
Интеллект представителей нескольких видов несравним в той же мере, в какой отличаются ощущения двух людей. Марк Беркофф акцентирует внимание на продолжении письма Марты, где особое место выделено эмоциям:
Я не думаю, что радость или боль Гарри больше, чем у Милли. Я также не думаю, что Гарри умнее Милли, и я не думаю, что интеллект человека влияет на то, насколько он разумен.
Доктор рекомендует при разборе вопрос фокусироваться на личности, а не на целом виде. Поскольку даже в человеческом мире радость и горе – специфичны, зависят от конкретной персоны, ее жизненного опыта, способности к самоанализу и прогнозированию. Это можно свести к двум простым тезисам:
- лучшие когнитивные способности — разнообразие воспоминаний, ожиданий, эмоции размыты;
- худшие когнитивные способности — меньше воспоминаний, ожиданий, эмоции сконцентрированы.
Выходит, что человек с большим опытом словно разбрасывает переживания по множеству моментов жизни. Тогда как люди с ограниченным – в силу болезни, неопытности, – кругозором концентрируют эмоции на меньшем количестве вещей.
Что это значит на практике? Например, взрослые проще переживают боль от укола, предполагая, что та в скором времени пройдет, хоть и продолжают испытывать неприятные ощущения. Для ребенка же забор крови легко может превратиться в фобию – за счет большей эмоциональной насыщенности момента.
Аналогичные процессы происходят с животными. Оценивать их разум и степень страданий, опираясь исключительно на общечеловеческие критерии, нелепо. Ведь это другие существа с иным мировосприятием.
Индивидуальный подход
Спесишизм (видовая дискриминация) полагает, что высшие животные более разумны. Однако сегодня все чаще побеждает биоэтика, требующая отказаться от жестокого рационализаторства в пользу индивидуальной оценки физических и когнитивных потребностей конкретного существа.
Если рассматривать исключительно полезность для человека, собака явно обгоняет хомяка. Но стоит взглянуть на мир глазами животного, и ситуация меняется кардинально. Такого рода эмпатия помогает лучше понять окружающий мир.
Марк Беркофф однозначно указывает: хомяки с крысами столь же разумны, как собаки и шимпанзе. И явно не глупее людей. Просто, для получения объективной оценки необходимо отказаться от необоснованных человекоцентричных критериев.
