В поэме Гоголя «Мертвые души» есть немало загадок, разрешение которых приводит к интересным открытиям. Одна из них - почему Чичиков посещает помещиков в такой последовательности, какую мы видим в произведении.
Авторский замысел
Известно, что произведение было задумано как трехтомник, композиционно напоминающий «Божественную комедию» Данте. В поэме великого итальянца герой путешествует по трем мирам: ад, чистилище и рай. В основе сюжета «Мертвых душ» тоже лежит путешествие. Чичиков ездит по помещичьим усадьбам с целью скупки умерших крестьян, которые до очередной переписи числятся живыми. В дальнейшем Гоголь хотел представить читателю положительные характеры, какие есть в России, и изобразить духовное возрождение Чичикова. Но в истории осталась лишь первая, широко известная, часть, которую мы могли бы, пожалуй, соотнести с Дантевским «адом».
Преисподняя жизни
Ни уездные чиновники, ни помещики, которых посетил Чичиков, ни сам Павел Иванович не радуют нас даже намеком на достоинство и нравственную чистоту. Гоголь со свойственной ему иронией и глубокой душевной болью о духовном увечье человека создал великое «полотно», на котором каждый мог бы увидеть воочию, как бывают искажены глупостью, алчностью, лживостью даже самые утонченные и благородные задатки. Писатель страстно верил в волшебную силу литературы, в ее способность привести к нравственному катарсису. Этой задаче подчинена композиция, вот почему Чичиков посещает помещиков в такой последовательности.
Галерея мертвых душ
Открывает ее Манилов, посвятивший свою жизнь пустым прожектам, утопичным мечтаниям и лени. Следом за ним перед нашими взорами предстает «дубиноголовая» Коробочка, целиком поглощенная суетливыми хлопотами. Затем мы видим бесцеремонного Ноздрева, кутилу, вруна и пьяницу, героя скандалов. После Чичиков оказывается за столом Собакевича – человека приземленного, расчетливого и хваткого. Завершает эту причудливую «коллекцию» русских помещичьих типов опустившийся Плюшкин.
Но почему Чичиков посещает помещиков в такой последовательности, а не в какой-либо другой?
От плохого к худшему
Традиционно считается, что этот порядок соответствует степени духовной деградации, нравственного омертвения. Если Манилов - первый помещик, которого посещает Чичиков, при всей никчемности заботится о том, чтобы выглядеть культурным и образованным, то кругозор Коробочки сведен к мелким практическим интересам. Ноздрев презирает почтительность, «благородные» порывы его превратились в свою противоположность. Еще в меньшей степени похож на интеллигента Собакевич, открыто издевающийся над просвещением. Плюшкина же автор вовсе именует «прорехой на человечестве».
От мертвого к живому
Другая точка зрения на то, почему Чичиков посещает помещиков в такой последовательности, представляет обратную картину: от безнадежного духовного тупика к потенциалу перерождения. Манилов неспособен осознать свое нравственное убожество, потому что он мнит себя в высшей степени интеллигентным человеком. Его исключительно положительные отзывы о проворовавшемся городском начальстве вызваны не благодушием, а опасной уверенностью в том, что это и есть норма. Менее «мертвой» видится Коробочка, сквозь ограниченность которой можно разглядеть черты былой сердечности.
Теория контраста
Третье предположение относительно порядка посещения помещиков не исключает антитезу. Праздному Манилову противостоит суетливая Коробочка. Первый не знает, сколько у него в хозяйстве крестьян, вторая помнит каждого по имени. Ее скопидомство, в свою очередь, противоположно мотовству Ноздрева. Ему, эксцентричному и шальному, противопоставлен обстоятельный Собакевич. Если один совсем запустил имение, то у другого оно соблюдается до мелочей. Этим он вовсе не похож на Плюшкина, у которого все превратилось в пыль, и от имения осталось лишь название. Образ Плюшкина как бы замыкает круг порочности, по которому колесит Чичиков.
Диалектика характера
Завершая обзор того, каких помещиков посетил Чичиков, выскажем еще одну гипотезу о том, что зашифровал великий писатель в последовательности помещичьих портретов. Диалектика русского характера, если она не пронизана светом человечности, добра и правды, развивается по похожему сценарию. От прекраснодушной мечтательности личность движется к ограниченному консерватизму, вспыхивая внезапно сумасбродными затеями, останавливается на беспринципности и низости. В итоге рушится все, что казалось осмысленным и вселяло надежду. Но есть у русского характера и совсем другой путь, иные возможности и перспектива. Об этом и жаждал рассказать Гоголь в своем несостоявшемся трехтомнике.
