Этой женщине, которой, по воле Рока, довелось быть женой двух декабристов, посвящали свои стихи Жуковский и Некрасов. Достоевского она вдохновила на создание образа Сонечки Мармеладовой из романа «Преступление и наказание», а Лев Толстой писал с нее свою бессмертную Наташу Ростову. Сама же она чувствовала в себе духовное родство с пушкинской Татьяной Лариной, и нередко подписывала письма ее инициалами. Звали ее − Наталья Дмитриевна Фонвизина.
Романтическая барышня
Родилась она в 1803 году в семье богатого костромского дворянина Дмитрия Акимовича Апухтина, и, достигнув известного возраста, считалась одной из первых невест в округе. Получив домашнее образование, Наташа зачитывалась романтическими сочинениями зарубежных и отечественных авторов, и это, естественно, отразилось на ее мировосприятии. Если учесть к тому же влияние матери – Марии Павловны, глубоко религиозной женщины, неизменно повторявшей, что высшей христианской добродетелью является жертвенность, то становится понятным ее стремление найти выход обуревавшим ее высоким и благородным порывам.
Благородная жертва
Такая возможность скоро представилась. Неожиданно для всех оказалось, что отец погряз в долгах, имение заложено, и семья находится на грани разорения. Единственным выходом из положения было согласие Наташи на брак с одним из претендентов на ее руку – отставным генералом Михаилом Александровичем Фонвизиным, человеком богатым, всеми уважаемым, но мало похожим на романтического героя. Будучи на 15 лет старше своей невесты, он знал ее еще ребенком.
Как явствует из дневника Натальи Дмитриевны, свадьбу, состоявшуюся осенью 1822 года, она восприняла, как жертву, принесенную ей ради семьи, но при этом поклялась быть достойной женой человеку, даровавшему ей свое имя и честь. Ну, чем не Татьяна Ларина с ее знаменитыми словами: «Но я другому отдана. Я буду век ему верна». Таким образом, нелюбимый муж-генерал налицо, а где же Онегин? Он непременно появится, но чуть дальше.
Жена декабриста
Неожиданно, а точнее, в декабре 1825 года судьба преподнесла Наталье новый сюрприз: ее муж − Михаил Александрович, оказался одним из активных участников тайного общества, члены которого вышли на Сенатскую площадь и едва не свергли самого государя. Являясь прежде в глазах жены человеком, хоть и глубоко порядочным, но крайне прозаичным, он вдруг преобразился в романтического героя, возложившего свою жизнь на алтарь отечества. Приговоренный вместе с другими мятежниками к бессрочной каторге, Михаил Александрович отправился в Сибирь, а Наталья Дмитриевна, порвав с привычным укладом жизни, последовала за ним подобно десяткам других жен декабристов.
Лишь в 1853 году, после 3 лет проведенных в каземате Петропавловской крепости и 15 лет сибирской каторги, Фонвизин получил разрешение вернуться и поселиться в своем подмосковном имении Марьино (фото представлено ниже). Но тяжелые условия жизни, проведенной в острогах Читы, Тобольска и Тюмени, подорвали крепкое прежде здоровье, и спустя два года он умер. Похоронив мужа, Наталья Дмитриевна осталась одна: четверо сыновей, двое из которых появились на свет еще до ссылки, и двое родившихся в Сибири, умерли, не достигнув зрелого возраста.
Новый брак
В 1856 году Фонвизина неожиданно для всех покинула Марьино, и вернулась в Сибирь, точнее в Тобольск, где в то время отбывал ссылку другой декабрист – Иван Иванович Пущин, которому А.С. Пушкин посвятил свои знаменитые слова: «Мой первый друг, мой друг бесценный!». Именно он и был для Натальи тем самым Онегиным, соединиться с которым ей мешала клятва верности, данная мужу-генералу. Теперь же, обретя свободу, она поспешила к нему, чтобы во всей полноте, предаться сдерживаемым прежде чувствам.
К сожалению, их брак был не долгим. Получив в 1857 году разрешение покинуть Сибирь и вернуться в Москву, супруги поселились в Марьино, но спустя два года Иван Иванович скончался, и был похоронен Натальей Дмитриевной рядом с ее первым мужем. Сама она ушла из жизни 10 октября 1869 года.
