Государственная дума Российской Федерации во вторник, 19 февраля, в окончательном чтении приняла поправки к Закону «О статусе военнослужащих». Поправки, надо признать, довольно естественные для такой сферы деятельности, какой является военная служба. Но точно так же можно предположить, что их принятие послужит началу новой скоротечной дискуссии на политическом поприще, как это часто бывает в России в последнее время. После того, как интерес к теме сойдет на нет (а случится это, с большой долей вероятности, достаточно быстро), о поправках забудут. Так что же думцы прописали такого, что может вызвать легкую рябь на зеркальной глади российской общественной жизни?
Суть поправок
Новый закон запрещает, прежде всего, «военнослужащим и гражданам, призванным на военные сборы, предоставлять средствам массовой информации либо с использованием сети интернет распространять информацию, позволяющую определить их принадлежность к Вооруженным Силам РФ, другим войскам, воинским формированиям и органам». То же самое касается сведений о сослуживцах и данных о членах семей военнослужащих. Кроме того, запрещается при несении службы иметь при себе приборы бытового назначения, в которых возможно хранить или с их помощью распространять через ту же сеть интернет «аудио-, фото-, видеоматериалы и данные геолокации».
Что не так?
На самом деле, все, в общем-то так. И об этом будет сказано ниже. Но определенная категория российских граждан, которых принято называть либералами (не в экономическом смысле, а в смысле наличия представлений о тотальном приоритете свободы и сведенным к минимуму представлениям об обязанностях), скорее всего, воспримет вышеописанный законодательный запрет в штыки. В принципе, в теории можно было бы согласиться с их безудержной раскрепощенностью и аллергией на любые рестриктивные меры. Но мы живем не в прекрасной утопии, не в теории, а в достаточно жестком мире, в котором все еще (как бы кому ни хотелось видеть обратное) актуальны самые жестокие проявления человеческой природы, и чтобы выжить в наших палестинах, все так же, как годы, десятилетия и столетия назад, необходимы ограничения и сотрудничество.
Безопасность государства
О том, что новый закон направлен на защиту государственных интересов, много говорить излишне. Понятно, что любые сведения о деятельности в рамках несения воинской службы, из которых можно почерпнуть информацию о военных подразделениях, системе их управления, дислокации, конкретной деятельности в конкретное время будут с благодарностью восприняты специально обученными людьми из стана, как принято было говорить в советское время, «предполагаемого противника». В этом смысле в мире все по-прежнему.
Безопасность военнослужащего
Однако новые ограничения в военной сфере направлены и на безопасность самих военных. Чем меньше посторонние знают о личной жизни военнослужащего, о его семье, о близких родственниках, о его интересах и простых человеческих слабостях, тем меньше вероятность попыток воздействовать на него со стороны заинтересованных лиц, которыми, в том числе, могут оказаться не только спецслужбы того самого «вероятного противника», но и члены террористических организаций. И еще неизвестно, что страшнее.
Причем здесь гаджеты
Но, казалось бы, причем здесь гаджеты? Да при том, что технический прогресс, как всем нам известно, не стоит на месте, стремительно опережая в своем развитии развитие самого человека. Образно говоря, мы почти те же дикари, что и тысячелетия назад, но вместо обычной дубины в руках у нас дубина ядерная. Все мы знаем, что такое геолокация. А теперь представьте себе, насколько легко, зная принадлежность человека к какой-то воинской части, отследить его перемещения с определением места дислокации части и маршрута передвижений ее военнослужащих, сделав выводы о том, где и какие примерно задачи она сейчас выполняет. Скажем, в Сирии. Да если есть возможность, просто поговорите с участником какого-нибудь локального конфликта. И, возможно, вы услышите историю, что, отправляясь «на передок», военнослужащие не только вытаскивают карточки из смартфонов и даже допотопных мобильников, но и вынимают батареи. На всякий случай. А то, бывало, только куда-нибудь приехал, а туда – раз! – и прилетело.
Например, "Фейсбук"
Давайте возьмем самый простой пример – использование гаджета для работы с "Фейсбук". Все уже наслышаны о своеобразной тотальной слежке за своими пользователями, которую ведет детище то ли Цукерберга, то ли американских спецслужб. Эксперты не раз предоставляли данные о том, по каким параметрам ведется отслеживание клиентуры этой социальной сети. И это действительно тотальный процесс, легко способный устрашить и привести в состояние паники человека, склонного к паранойе. Не будем говорить о такой экзотике, как отслеживание движения курсора компьютерной мышки пользователя. Возьмем метаданные фото- и видеоинформационных материалов, контакты из адресной книги вашего устройства, в отдельных случаях доступ к истории смс-сообщений и к журналу звонков, информация о сопряженных с вами тем или иным способом пользователях. И это только часть того, что умеют социальные сети, в которых мы фактически живем.
Ограничения – дело добровольное
Самое интересное, что возможная шумиха, которая, как было сказано выше, может подернуть легкой рябью зеркало общественной российской жизни по поводу ограничений для военных в сфере пользования гаджетами, - это вообще ни о чем. Просто потому, что, как напоминают все те же эксперты, подобные ограничения уже давно имели место в сфере военной службы и в деятельности силовых структур. Просто раньше это оформлялось конкретными приказами руководства, а теперь все поставлено на железобетонное основание закона. И это не только в нашем «дворе» мировой деревни. Тот же Пентагон еще год назад запретил своим военным использовать функции геолокации в приложениях на всевозможных электронных гаджетах.
А как же свобода?
А со свободой в контексте принятых Госдумой поправок для военных все в порядке. Во-первых, если внимательно их читать, выяснится, что запрет вводится только на время несения службы и нахождения в месте расположения части. То есть дома, в быту военный человек, как и всякий другой гражданин, имеет полное право использовать электронные устройства и заныривать во «всемирную паутину». Не выдавая военной тайны, разумеется. А во-вторых, это сродни тому, что чиновникам не стоит хранить сбережения, накопленные непосильным трудом, в зарубежных банках, а сотрудникам спецслужб отдыхать на зарубежных курортах. И, наконец, в-третьих, каждый, кто связывает себя с военной, разведывательной, контрразведывательной и прочей закрытой сферой, должен ясно осознавать, на что и ради чего он идет. В противном случае лучше просто переквалифицироваться в свободного художника, у которого на любой вопрос и на любую попытку воздействия ограничительного характера есть универсальный ответ: «Я – художник! Я так вижу!».
В конечном итоге, все дело в личном выборе соотношения степени свободы и ответственности. В этом смысле, никто никого ни к чему не принуждает. По крайней мере, пока. А дальше, как сказано в одной известной пьесе Горина, «поживем – увидим, а не увидим – поживем». С другой стороны, вполне понятно, что для многих из тех, кого принято относить к молодому, даже к юному поколению, без гаджета в руках жизнь теряет всякий смысл. Например, попробуйте отобрать смартфон у вашего ребенка за обедом. Как легко у вас это получается сделать? Так что критический настрой в отношении новой ограничительной инициативы власти со стороны тех молодых людей, которые еще не успели стряхнуть с себя остатки юношеского инфантилизма, можно прогнозировать уверенно. И в их случае это как раз абсолютно нормально. Хотя именно они в будущем, возможно, свяжут свою судьбу с армейской службой.
