Появившееся в XIX веке в научном и околонаучном обращении учение Дарвина о происхождении видов буквально взорвало европейскую мысль. Нашлось много противников этой теории, но также много ее самых горячих приверженцев. Концепция о том, что живые организмы приспосабливаются к меняющимся условиям и выживают как группа только те, кому удалось приспособиться, легла в основу многочисленных социальных теорий. Идея о биологических видах стала экстраполироваться на человеческие индивидуумы, социальные страты и даже на целые народы и расы.
Философский позитивизм, который был склонен рассматривать развитие мира и общества как поступательный прогресс, оказался наиболее восприимчивым к учению гениального биолога. Именно среди позитивистов (А. Смолл, Т. Мальтус, Г. Спенсер и другие) зародилась теория, которая позже получила имя "социал-дарвинизм". Ученые этой школы просто "опрокидывали" учение об эволюции и естественном отборе, который царит в дикой природе, на человеческое общество. Так, британский философ Герберт Спенсер утверждал, что выживают наиболее приспособленные люди. И этой фразой знаменитый позитивист, к сожалению, демонстрировал свое невежество в основах биологии и непонимание до конца учения Дарвина, последователем которого он себя считал.
Теория Чарльза Дарвина утверждает, что наиболее приспособленная и сильная особь передает свои сильные качества потомкам. Из этого вовсе не следует, что слабый экземпляр погибнет, умрет от голода, будет заклеван или отторгнут своими сородичами. Просто наиболее приспособленный к создавшимся природным условиям самец будет предпочтительным партнером в глазах самок, которые желают передать своему потомству этот генотип. Передача более сильного генотипа – вот движущий фактор изменения всего вида, а не какой-то его части. Может оказаться неприспособленным к новым природным обстоятельствам весь вид (мы его называем тупиковой веткой в эволюции), а может быть и так, что его представители начнут изменяться и развиваться.
Однако социал-дарвинизм рассматривает естественный отбор как борьбу за существование внутри вида, между особями. Быть богатым, завладеть природными ресурсами и иметь политическую власть – это далеко не одно и то же, что передать свою геному как можно большему количеству потомков. Миллиардер может вообще не иметь детей, или же его потомки вовсе не будут обладать таким же хищническим "хватательным рефлексом", как отец. В любом случае, такая сильная особь вид ничуть не изменит.
Социал-дарвинизм в своих рефлексиях вообще не рассматривает вид Homo sapiens как таковой. Он склонен видеть в человеческом обществе множество разобщенных индивидуумов, склонных поубивать друг друга за кусок хлеба. Так, один из теоретиков социальной теории эволюции Т. Мальтус утверждал, что население планеты, даже применяя интенсивный способ производства, увеличивает средства к существованию в арифметической прогрессии, тогда как оно само размножается в геометрической. От такого перенаселения и, как следствие, нехватки ресурсов для всех, распространяются эпидемии и разыгрываются кровавые войны, что, в принципе, неплохо, поскольку в битвах и при эпидемиях выживают сильнейшие.
Социал-дарвинизм, помноженный на расовую теорию о превосходстве арийской нации, породил такое уродливое явление, как идеология национал-социализма. Представление о том, что какие-то народы, расы или социальные группы являются слабыми, а потому должны быть либо подчинены, либо вообще уничтожены (вспомним, что нацисты отправляли в газовые камеры также своих, слабоумных, считая их портящими высокое звание арийца), до сих пор живут в головах некоторых идеологов. Так, в конце 80-х голов ХХ века видный советский ученый Н. Амосов со всей академической серьезностью предлагал провести масштабное исследование граждан СССР из разных социальных групп с целью разграничения их на два типа: "слабых" и "сильных". Ж.Сорель назвал теорию общественного дарвинизма "социальным мифом", подрывающим представление о социальной справедливости.
