С развитием медицины многие бесплодные пары получили шанс на рождение биологических детей. Можно воспользоваться услугами суррогатных матерей либо прибегнуть к искусственной инсеминации. Оба варианта имеют множество неоднозначных моральных аспектов, что в дальнейшем создает определенные трудности. Так, например, если на свет появился "ребенок" из пробирки вследствие искусственного оплодотворения, то должен ли он знать своего биологического отца?
Забота о здоровье
Если брать зарубежный опыт, то там права суррогатных матерей и доноров спермы защищены. Каждый аспект прописан в законодательстве, что упрощает дальнейшее взаимодействие биологических и фактических родителей. Так, например, в Австралии по достижении совершеннолетия "ребенок из пробирки" может без труда узнать личность своего отца. Для этого достаточно обратиться в медицинское учреждение, где проводилась процедура ЭКО, и персонал предоставит данные о доноре спермы. Дальше ребенок сам может решать, общаться ли ему с отцом или нет.
Для чего это сделано? В первую очередь, это забота о здоровье. Каждый человек должен знать своих биологических родителей, чтобы быть осведомленным по поводу предрасположенности к тем или иным заболеваниям, другим физиологическим и анатомическим характеристикам. Владение данной информацией поможет осуществлять качественный уход за своим здоровьем.
Разные правила
В российском законодательстве права доноров спермы не прописаны в законодательстве. Здесь все зависит от правил, установленных той или иной клиникой. В каких-то учреждениях с доноров берут расписку о том, что они не будут претендовать в дальнейшем на отцовство. Многие учреждения предпочитают придерживаться концепции конфиденциальности, чтобы ни мужчина не знал, сколько биологических детей у него появилось на свет, ни дети не могли отыскать родителя. В первую очередь, эти правила обусловлены моральным аспектом.
У наших соотечественников иной менталитет, отличающийся от иностранцев. Если иностранцы не привыкли скрывать от своих детей, что они усыновленные или появились на свет путем искусственного оплодотворения, то россияне предпочитают скрывать эту информацию. Обычно пары выдвигают одни и те же требования и к суррогатным матерям, и к клиникам с банком спермы - сделать так, чтобы в будущем ребенок никогда не узнал о том, как он появился на свет и кто его настоящие родители.
В ожидании совершеннолетия
Лотти Фроммадер семнадцать лет, и живет она в Тасмании. Она единственный ребенок в семье. Ее мать никогда не скрывала от нее, что она появилась на свет путем искусственного оплодотворения.
Лотти с нетерпением ждет наступления совершеннолетия для того, чтобы отыскать своего биологического отца. "Я хочу лично сказать ему "спасибо". Если бы не он, меня не было бы на свете", - говорит Фроммадер.
Ну а пока она изучает социальные сети: вдруг найдется кто-то, кто внешне на нее похож? В действительности, девушка очень хочет найти своих братьев и сестер по отцу. Она полагает, что их может может быть не менее шести человек.
Необходимость создания единого реестра
Специалист по фертильности Билл Уоткинс говорит, что Лотти - не единственная, кто обеспокоен проблемой поиска братьев и сестер. Обычно дети из пробирки больше заинтересованы в знакомстве с братьями и сестрами, чем в знакомстве с отцом.
Уоткинс выступает с инициативой создать единый банк доноров спермы для упрощения поиска отцов. Пока же вся эта информация хранится в разных учреждениях.
Поддерживает коллегу и доктор Соня Аллан - эксперт в области вспомогательной репродукции. Из-за отсутствия единого реестра дети из пробирки вынуждены тратить уйму времени на поиски своих биологических родителей.
"Они даже нанимают частных детективов", - говорит эксперт. Они также часто делают ДНК-тесты, чтобы отыскать своих сестер и братьев.
В поисках отца
Андреа тридцать шесть лет. И она до сих пор ищет своего биологического отца. А все потому, что во время ее рождения доноры спермы могли оставаться анонимными. Сегодня Андреа сама мама двухлетней дочери.
"Когда я становилась на учет, врач задал мне простой вопрос: "Расскажите свою историю болезни". А мне нечего было ответить, поскольку я не знаю, кто мой отец и какая у меня наследственность", - сетует Андреа. Именно поэтому она не теряет надежды отыскать биологического папу.
Опыт премьер-министра
Бывший премьер-министр Тасмании Лара Гиддингс воспользовалась услугами донора яйцеклетки. Сейчас она является пусть не биологической, но мамой малышки Наташи.
"Я не собираюсь скрывать от ребенка правду. Я расскажу дочке о зачатии, когда ей исполнится четыре или пять лет", - говорит Лара. Политик убеждена, что каждый ребенок имеет право знать, кто его родители. Утаивать эту информацию - преступление.
Истории детей
Ариа двадцать пять лет, и она знает, что была зачата путем искусственного оплодотворения. Своего папу она воспринимает как родного и не пытается найти биологического отца. К своей истории рождения у девушки двоякое отношение. Она вроде бы и член семьи, и в то же время чужой человек.
Тридцатитрехлетний Александр узнал о том, что является ребенком из пробирки только после смерти матери, когда разбирал дома документы. Пока у него не получается найти биологического отца.
Девятнадцатилетний Дэвид признается, что не чувствует родственной связи с родителями. "Меня как будто взяли из детдома", - говорит парень.
"Меня как будто купили по каталогу. Неприятное чувство", - признается двадцативосьмилетний Джеймс. Искать биологического отца у него нет желания.
