«В сказке – ложь, да в ней...» С продолжением этой известной и несколько затертой цитаты знакомы все русскоязычные читатели. Данное Пушкиным емкое определение сказки является актуальным по сей час, ведь для многих этот жанр остается эталоном бесконечной премудрости, заключенной в простые формы и образы. Такие произведения запоминаются на всю оставшуюся, взрослую жизнь. Одно из них – книга «Три толстяка» – рассматривается в этой статье.
Факты биографии
Несмотря на то что литературное наследство Ю. Олеши, состоящее из упомянутой выше сказки, романа «Зависть», рассказов и пьес, достаточно невелико, свое место в русской литературе он заслужил. Родился будущий писатель в Елисаветграде (нынешнем Кировограде), однако свое детство и юность провел в Одессе. Его окружением были именитые литераторы наподобие Багрицкого и Катаева. Вместе с ними он переезжает в Москву, которая только что отошла от революционных событий. Там он знакомится с писателями, прибывшими в столицу из Киева (например, Булгаковым), устраивается в газету «Гудок» и, взяв псевдоним «Зубило», принимается сочинять фейлетоны. Последние пользовались ошеломляющим успехом.
История создания сказки
Книга «Три Толстяка» писалась на протяжении 1924 года. У автора возник замысел, когда тот в окне соседнего дома увидал девочку Валю Грюнзайд, которая читала сказки Андерсена. Писатель пообещал ей, что создаст нечто похожее, и тут же, особо не задумываясь о вопросах партийной линии, принялся за дело.
Творческий процесс проходил в здании «Гудка», служившем по совместительству приютом для бездомных литераторов. Олеша с удовольствием вспоминал вечно покатывающийся бочонок, который мешал писателю. Одной рукой ему приходилось придерживать непослушный элемент нищего убранства типографии, а другой создавать книгу на рулонах. В конце концов сказка «Три Толстяка» была написана и послана для печати.
Сюжетная составляющая
С первых страниц читатель погружается в вымышленную страну, которой правят три Толстяка. В их государстве, разделенном на бедных и богатых, постепенно зреет революция. Один из ее идейных вдохновителей – оружейник Просперо – попадает в тюрьму. Но на свободе все еще остается его товарищ, канатоходец Тибул, которого прячет от всевидящей стражи доктор Гаспар, сочувствующий беднякам. Революционер узнает о скрытом подземном ходе, ведущем прямо во дворец Толстяков...
Тем временем гвардейцы ломают куклу наследника правителей, мальчика Тутти. Испорченную игрушку отдают Гаспару, который должен за ночь починить ее, иначе его ждет смертная казнь. Зная, что приказ выполнить невозможно, доктор везет куклу обратно во дворец, однако по дороге ее теряет. Ища игрушку, он натыкается на фургончик артистов, где встречает девушку Суок, похожую как две капли воды на пропажу. Девочка по инициативе Тибула попадает во дворец и освобождает Просперо. За это ей грозит смертная казнь, однако революционерам, в конечном счете, везет: гвардейцы становятся на их сторону, а несправедливая власть скинута. Вот и сказочке конец.
Персонажи, идейный уровень, интертекстуальность
Образ главной героини сказки – Суок – был связан с драматичными для писателя событиями. Критики, писавшие на «Три толстяка» отзывы о книге, не могли не заметить, что имя девочки созвучно фамилии Ольги Суок – жены Олеши. На это указал сам писатель в посвящении, несколько лукавя с собой и читателями, ведь до конца своих дней он оставался влюбленным в младшую сестру супруги, Серафиму. Девушка отвечала взаимностью, однако, будучи по натуре особой непостоянной, постоянно уходила от Олеши. Последним из ее мужчин стал небезызвестный Виктор Шкловский, а Юрий, издерганный любовными переживаниями, женился на Ольге. Образ девушки-куклы имеет не только личностную, но и литературную основу. Достаточно вспомнить картонных персонажей из «Балаганчика» Блока или Олимпию из знаменитого «Песочного человека» Гофмана.
Если советский критик, собираясь писать на «Три толстяка» отзыв, обязательно бы подчеркнул революционность произведения, то современные трактовки позволяют углубиться в проблемный уровень сказки. Так, мотив борьбы человека с машиной связан с уже упомянутым образом куклы, а также с заточенным вместе с Просперо ученым Тубом. Именно он создал механическую девочку и отказался по приказу Толстяков выковать для Тутти механическое сердце. Здесь проскальзывает очевидная отсылка к известной сцене в «Снежной королеве» Андерсена.
Тутти на протяжении повествования как бы движется от «механического» к «живому» миру. Несмотря на то что затея с сердцем не удалась, Толстяки ограничивали круг общения наследника дикими зверями и механической куклой. Не случайно именно подспудное стремление открыть мальчику настоящую жизнь, пусть даже проявленное в уродливой форме, двигало гвардейцем, когда тот колол саблей механический аналог Суок. От потери мальчик заплакал, и это для Толстяков представляло куда большую опасность, нежели все речи революционера Просперо. Эмоции, возникшие у Тутти, свидетельствовали о наличии живой души, а значит, план магнатов так и остался невыполненным.
Первоначальное неприятие
После окончания сказка «Три толстяка» должна была пролежать у Олеши в столе три года. Как известно, все фантастическое не очень-то приветствовалось в те времена. Будущему строителю коммунизма точно нельзя читать сказки наподобие такой, как «Три толстяка». Отзывы о книге были отрицательными – что ж, этого следовало ожидать. Так, одна из немногих рецензий называлась примерно так: «Как не следует писать книги для детей». Ныне же кажется удивительным, как авторитет экспрессионистического, далекого от эстетики соцреализма романа «Зависть» смог поспособствовать изданию сказки писателя в 1928 году.
Рецензия Л. Чуковской
В 1940 году второй раз вышли в свет «Три толстяка». Отзывы о книге опять были в целом отрицательными. Среди них выделялась рецензия Лидии Чуковской, которая, подмечая несомненные достоинства книги (наличие увлекательного сюжета), утверждала, что сказка «холодная». По мнению критика, она не способна вызвать сопереживания к главным героям, в отличие от произведений того же Марка Твена. Основное обвинение Лидии состоялло в том, что свои произведения Ю. Олеша – «Три толстяка», «Зависть» и рассказы – насыщал чрезмерным вниманием... к предметам. А значит, за таким интересом к неживым объектам должно было таиться полное безразличие к людям.
Несмотря на то что идейно сказка была выдержана, несколько экстравагантные обороты – наподобие «розы пролились, как компот» – значительно затрудняли восприятие главной темы, то есть борьбы народа с угнетателями. Однако вряд ли стоит, создавая собственное мнение о писателе, полагаться на подобные замечания и отзывы: «Три толстяка» Олеша писал в преддверии экспрессионистической манеры «Зависти», ставшей визитной карточкой русской литературы 20-х годов. Тем более сама Лидия Чуковская помимо воли демонстрировала прекрасное владение таким стилем, говоря о «капризах сюжета», тонущего в водопаде сиропа и горах сахарного песка.
Положительные рецензии
Осип Мандельштам по достоинству оценил «Три Толстяка». Отзывы о книге (вернее, отзыв) поэт начал с предположения: если бы сказка Олеши была переводной, то любой бы из русских читателей спохватился и признался, что не знал о таком искусном авторе. Между тем Мандельштам с горечью отмечал, что критика со своей боязнью захвалить молодого автора решила обойти сказку стороной. И совершенно зря, ведь это проза европейского масштаба, которую будут читать и взрослые, и дети.
Произведение Олеши и современность
Как видим, пророчества Мандельштама сбылись. Сказка о Тибуле и Суок оказалась неподвластной времени. Ее экранизировали, создавали театральные версии, книжки с надписью «Ю. Олеша "Три толстяка"» украшали полки библиотек и магазинов, что еще раз свидетельствует об интересе со стороны читающей публики к этому произведению.
