Сорокин Владимир – писатель, чьи книги вызывают жаркие дискуссии после выхода в свет. Причем споры возникают не только среди претендующих на исключительность своего мнения литературных критиков, но и среди простых граждан, которых может несколько обескуражить «Голубое сало» или «Норма». Эпатаж Сорокина сыграл с ним злую шутку: «Идущие вместе» провели акцию по спусканию его книг в унитаз. Все было бы очень иронично и невинно, если бы не одно «но»: после акции некоторые протестанты отправились к дому творца и предложили ему навесить на окна тюремные решетки.
Элементы биографии
Образование Владимира Сорокина (в 1977 году он окончил Институт Нефти и Газа) не связано ни с литературой, ни с искусством. Правда, по специальности он никогда не работал, зато занимался графикой. Как писатель Сорокин состоялся в 80-х годах, издав за рубежом роман «Очередь», что вызвало интерес КГБ. Является автором нескольких романов, десятка пьес, сценариев к кинофильмам.
Соц-арт
Помимо репутации enfant terrible современный писатель Сорокин (вполне заслуженно, кстати) получил звание мэтра концептуализма, вернее, его самого эпатирующего и экстравагантного ответвления – соц-арта. Это название было предложено в первой половине 70-х годов художниками Комаром и Меламидом.
Основная идея соц-арта заключается в высвобождении от власти любого дискурса, которая во времена Советского Союза имела конкретно историческое, политическое значение. Так что вовсе не случайно Сорокин-писатель книги свои – ранние и поздние – строил как пародию на жанры, демонстрирующие эстетику социалистического реализма.
Демифологизация
Как замечает Катерина Кларк, в основу так называемого «сталинского романа» положены глубоко трансформированные мифологические сюжеты, связанные с обрядом инициации. Главный герой соцреалистического романа подсознательно стремится к слиянию с коллективом. Обычно в этом ему помогает умудренный товарищ, что выражается в различных советах, напутствиях. В конце инициации испытуемому выдается символ, подтверждающий успешность обряда, – партбилет или значок.
Писатель Сорокин в своих произведениях также часто разворачивает сюжетную цепочку, воссоздающую ситуацию «мастер посвящает ученика». Яркий тому пример – рассказ «Сергей Андреевич» (1992). Сюжет строится вокруг похода учителя и его подопечных. В качестве испытания ученикам предлагается пройти проверку на знание звезд (как олицетворение романтических устремлений). Ну а ритуальным приобщением у Сорокина выступает сцена поедания подопечными экскрементов учителя. Как видим, налицо замена символического кода натуралистическим, причем самоунижение человека в такой ситуации достигает предела.
Стилевое разнообразие
Другая особенность поэтики прозы Сорокина – это стилевой скачок, резкий переход от соцреалистического «гладкого» письма к отвратительным сценам, а то и простой бессмыслице. Энциклопедией такого приема называют произведение, которое первое приходит на ум отечественному читателю, услышавшему сочетание «Владимир Сорокин. Роман». Имеется в виду «Норма», написанная в 1983 году. Действие романа начинается во времена Андропова, когда сотрудник КГБ, обыскивая квартиру диссидента, обнаруживает две рукописи. Одна из них оказывается произведением Солженицына («Архипелаг ГУЛАГ»), другая – романом под названием «Норма». В ней описывается жизнь простых «хомо советикус», которые были вынуждены съедать норму – спрессованные фекалии. Отказ подчиняться этому требованию был чреват серьезными последствиями для бунтовщика.
Разоблачая конформизм советского общества, Сорокин проводит деконструкцию соцреалистической мифологии, а затем и всего русского быта вкупе с литературой. Писатель играет различными стилями, в том числе пародируя манеру, характерную для критического реализма.
Самопародия?
«Голубое сало» (1999) продолжает традицию всех предыдущих произведений Сорокина, но на сей раз деконструкции подвергается модернизм. В романе действуют клоны известных писателей, среди них – А. Платонов и В. Набоков, подкожные отложения которых являются голубым салом, ценным веществом. Последнее попадает в руки Сталина и Гитлера, благополучно живших в альтернативном 1954 году.
К слову сказать, по-настоящему ни развенчать, ни даже «зацепить» модернизм Сорокину не удалось. Наиболее удачной следует признать стилизацию под Толстого, фигуры очень далекой от течений ХХ века. Толстовская тема гармонии человека с окружающим миром звучит по-новому, выглядит освежающе-непривычной на фоне того, что происходит в романе. Все остальное смотрится как несмешная пародия (в случае с Платоновым) или вообще непонятно чем (это относится к стилизациям под Набокова). Причина такой неудачи ясна: как писатель Сорокин очень близок к модернизму, который так пытается развенчать. По сути, самый мощный удар он наносит не по Оське (то есть Мандельштаму) или уродливой старухе ААА (в образе которой критики с негодованием узрели Анну Ахматову), а по самому себе, по эстетике концептуализма, что позволяет рассматривать «Голубое сало» как первую концептуалистскую самопародию.
