Город на Неве вместе со всей своей величественной и зловещей историей всегда был в центре внимания русских писателей.
Петра творенье
По замыслу его основателя Петра Первого, вызванный «из топи болот» Петербург должен был стать оплотом державной славы. Вопреки древней русской традиции возводить города на возвышенностях, он действительно был построен в болотистой низине ценой жизни многих безымянных строителей, измученных сыростью, холодом, болотными миазмами и тяжелейшим трудом. Выражение, что город «стоит на костях» его строителей, можно понимать буквально. В то же время смысл и миссия второй столицы, ее великолепная архитектура и дерзкий таинственный дух сделали Петербург поистине «дивным градом», заставлявшим восхищаться собой его современников и потомков. Не случайно сегодня мы имеем возможность наслаждаться многоликими «портретами» этого удивительного города в произведениях величайших художников слова и упоминаем такие идиомы, как Петербург Достоевского, Пушкина, Гоголя, Некрасова, Ахматовой, Блока.
Город-двойник
Окутанный тайной, приютивший на своих прямых, погруженных в туман проспектах ирреальный майорский Нос Ковалева и загробную тень несчастного Акакия Акакиевича, город сам кажется призраком, готовым растаять вместе с туманом. Петербург в произведениях Достоевского, как и в фантастических повестях Гоголя, предстает странной «навязчивой грезой», сном, который исчезнет в тот самый миг, как только тот «вдруг проснется, кому все грезится» (роман «Подросток»). Нередко Гранитный город в творениях писателей является почти одушевленным существом, способным влиять на судьбы людей. Он становится виновником разбитых надежд бедного Евгения в Пушкинской поэме «Медный всадник», и отчаянная угроза страдальца «Ужо тебе!», брошенная в сторону статуи, адресована всему городу-обидчику. Петербург в творчестве Достоевского является не только персонажем, но и своеобразным двойником героев, странно преломляющим их думы, переживания, фантазии и будущее. Тема эта зародилась еще на страницах «Петербургской летописи», в которой молодой публицист Федор Достоевский с тревогой видит черты болезненной угрюмости, проскальзывающие во внутреннем облике любимого города.
Петербург в романе Достоевского «Преступление и наказание»
Это произведение является настоящим учебником человековедения в той части, которая касается переживания острейших душевных кризисов, осмысления экстремально-опасных идей. Нравственный эксперимент Раскольникова заключается в том, что он считает: человеку хорошему, желающему осчастливить человечество, позволено приносить в жертву жизнь – не свою, а чужую, пусть даже, по его мнению, самую никчемную. Герой проверяет свою теорию, и для него становится очевидным, что он не победитель, а жертва: «себя убил», а не «старушонку». Отчасти подстрекателем убийства становится Петербург. Достоевского трудно заподозрить в ненависти к этому городу, но здесь писатель безжалостно разоблачает атмосферу жестокого, зловонного, пьяного урбанистического монстра, душащего Раскольникова и навязывающего ему идею того, что выживает лишь сильнейший.
Город-соучастник
Автор мастерски переплетает изображение городских пейзажей, уличных сцен и интерьеров. Петербург Достоевского логично выписывается в сюжетную канву, и его подробности являются точнейшими штрихами в характеристике героев и развитии идеи произведения. Как это происходит?
Городские пейзажи
Первое описание Петербурга Достоевским мы встречаем сразу же – в 1-й главе первой части. Жара, духота, вонь и поминутно попадающиеся на пути пьяницы мучительно отзываются на расстроенных нервах Раскольникова. В 1-й главе второй части с ужасающими подробностями повторяется та же самая картина – вонь, духота, жара, снующие мимо люди, и опять юноша переживает тяжкие мгновения. Теснота и духота городских трущоб – это и духовная атмосфера почти всего романа. Только теперь говорится еще о солнце, нестерпимо режущем глаза. Мотив солнца потом обретет метафорическую завершенность, а пока его яркий свет терзает запутавшегося в своей идее Раскольникова.
Великолепная панорама
Во второй части романа, в главе 2-й, Раскольников лихорадочно ищет место, чтобы спрятать взятые у старухи ценности. И здесь вдруг он замирает от захватывающей дух панорамы - чистый воздух, голубая река и отражающиеся в ней купола храма. Восхищает ли это героя? Нет, он никогда не понимал, не мог расшифровать для себя эту «пышную картину», от которой веяло на него «необъяснимым холодом» и «духом немым и глухим».
«Пьяный» Петербург
Достоевского преступление и наказание созданного им героя занимало, конечно, не только как остропсихологический детективный сюжет. Путь из нравственного тупика к свету пространственно осуществляется как выход из тесного пыльного города в простор «облитой солнцем необозримой степи», где «была свобода» - не только физическая, но свобода от заражающих душу идей и заблуждений. А пока в 6-й главе второй части романа мы видим вечерний Петербург глазами Достоевского-гуманиста, пронзительно жалеющего опустившуюся городскую бедноту. Здесь валяется поперек улицы «мертвецки пьяный» оборванец, гомонит толпа женщин «с подбитыми глазами», и Раскольников на этот раз в каком-то болезненном экстазе вдыхает в себя этот томящий воздух.
Город-судья
В 5-й главе пятой части романа Петербург показывается краешком, из окна каморки Раскольникова. Вечерний час заходящего солнца пробуждает в молодом человеке «мертвящую тоску», которая мучит его предчувствием свернувшейся в крошечную точку вечности – вечности «на аршине пространства». И это уже тот приговор, который выносит раскольниковской теории логика событий. Петербург Достоевского в этот момент предстает не только как соучастник преступления, но и как судья.
Гроза
В 6-й главе шестой части душный и мрачный вечер разрывает страшная гроза, в которой без перерыва сверкают молнии, а дождь «хлынул как водопад», безжалостно исхлестывая землю. Это вечер накануне самоубийства Свидригайлова, человека, доведшего принцип «возлюби себя» до крайней точки и погубившего себя этим. Гроза продолжается беспокойно шумящим, а затем завывающим ветром. В холодной мгле звучит тревожный набат, предупреждающий о возможном наводнении. Звуки напоминают Свидригайлову о виденной некогда девочке-самоубийце в гробу, усыпанном цветами. Все это словно подталкивает его к суициду. Утро встречает героя густым молочно-белым туманом, заволакивающим город, сознание, душевную пустоту и боль.
Гроза звучит антитезой жаре и духоте Петербурга, намечает неминуемый поворот в мировоззрении главного героя, ловко уничтожившего фактические улики, но не сумевшего скрыть душевную катастрофу, порожденную убийством. На эту идею блестяще работает изменение погоды, которое в романе переживает Петербург Достоевского. «Преступление и наказание» - произведение, поражающее глубиной и точностью использования психологической детали. Не случайно же Раскольников обрушивает на голову процентщицы обух топора, направив тем самым острие на себя. Он как бы раскалывает себя, переживая крах и духовную смерть.
Уличные сцены
В 1-й главе первой части на тесной улице Петербургских трущоб происходит примечательная сцена: задумавшегося Раскольникова вдруг отмечает истошным криком какой-то пьяный в огромной телеге, запряженной ломовой лошадью. Петербург Ф. М. Достоевского неравнодушен к душевной патологии, которую переживает герой. Город пристально следит и громогласно обличает, дразнит и провоцирует. Во 2-й главе второй части город физически воздействует на героя. Раскольникова плотно хлестнул кнутом извозчик, и сразу вслед за тем какая-то купчиха дает ему двугривенный в подаяние. Эта замечательная городская сцена символически предвосхищает всю дальнейшую историю Раскольникова, еще «недозревшего» до того, чтобы смиренно принять милостыню.
Любите ли вы уличное пение?
В 6-й главе второй части романа Родион слоняется по улицам, где обитает нищета и теснятся питейные увеселительные заведения, и становится свидетелем непритязательного выступления шарманщиков. Его тянет в гущу народа, он со всеми заговаривает, слушает, наблюдает, с какой-то лихой и безысходной жадностью впитывая в себя эти мгновения жизни, как перед смертью. Он уже предчувствует развязку и желает ее, но еще притворяется перед самим собой и играет с другими, рискованно приоткрывая завесу своей тайны. Эта же глава заканчивается дикой сценой: пьяная женщина бросается с моста в реку на глазах Раскольникова. И уже заговорщиком и провокатором становится здесь для героя Петербург. Достоевского кратко критики характеризуют как бесподобного мастера устраивать судьбоносные «случайности». И действительно, как тонко удается писателю сделать акцент на изменении в настроении и ходе мыслей героя, случайно столкнувшегося с этой женщиной, встретившегося глазами с ее воспаленным взглядом!
Город-губитель
Идея города-соучастника в преступлении и губителя вновь возникает в 5-й главе пятой части, где автор рисует сцену сумасшествия Катерины Ивановны. На улице бездушного города некогда был раздавлен Мармеладов, занимается проституцией Соня, переживает падение девушка, увиденная Раскольниковым на бульваре. На улицах города совершит самоубийство Свидригайлов, и вот, от безвыходности и отчаяния сходит с ума Катерина Ивановна. И каменная мостовая жадно впитывает ее хлынувшую горлом кровь.
Дома и интерьеры
В 1-й главе первой части Раскольников с дрожью и замиранием приближается к дому процентщицы, который видится ему «преогромнейшим», безобразно возвышающимся и наступающим на маленького человека. Людской муравейник доходного дома ужасает героя. Сегодня экскурсоводы демонстрируют туристам этот дом на канале Грибоедова, он является частью культуры Санкт-Петербурга.
В главе 2-й части первой Раскольников оказывается в кабаке и среди пьяных криков и бессвязной болтовни слушает пронзительную исповедь Мармеладова. Это детали, укрепляющие героя в его зловещей решимости проверить свою теорию. Каморка Раскольникова, описанная в 3-й главе первой части романа, напоминает не то шкаф, не то гроб. Однажды Достоевский упоминает о ее сходстве с морской каютой. Все это красноречиво свидетельствует о внутреннем состоянии Раскольникова, стиснутого бедностью, неудовлетворенной гордостью и своей чудовищной теорией, которая отнимает у него равновесие и покой.
Во 2-й главе первой части и 7-й главе второй автор представляет «проходную комнату» Мармеладовых, где жизнь обнищавшего до крайней степени семейства постоянно предстает перед глазами любопытствующей публики, и нечего и говорить об уединении и покое. Чужие взгляды, взрывы хохота, густые волны табачного дыма – атмосфера, в которой проходит жизнь и настигает смерть супругов Мармеладовых.
В 4-й главе четвертой части мы видим жилище Сони в старом зеленого цвета доме Капернаумова (случайно ли библейское созвучие?). Это здание тоже является достопримечательностью для поклонников книг Федора Михайловича, оно по сей день носит название «дом с тупым углом». Здесь, как и всюду в романе, в комнату Сони ведет узкая и темная лестница, а сама комната напоминает сарай в форме неправильного четырехугольника с «чрезвычайно низким потолком». Безобразно перерезывающая комнату стена с тремя окнами выходила на канаву. Уродливость и убогость, бросающаяся в глаза, парадоксально усиливает эмоциональную характеристику героини, обладающей редким внутренним богатством.
Третья глава шестой части романа представляет сцену исповеди Свидригайлова Раскольникову в трактире, недалеко от Сенной. Эта площадь в позапрошлом веке выполняла функцию «лобного места», кроме того, там располагался огромный «толкучий» рынок под открытым небом. И именно туда Достоевский то и дело выводит своих героев, остающихся, несмотря на гущу народа, все-таки в ужасающем одиночестве со своими больными думами и чувствами. Распахнутые окна трактира, впрочем, - это предвосхищение публичного раскаяния героя, потерпевшего фиаско в своих античеловечных себялюбивых убеждениях.
В заключение
Прикоснувшись к знаменитому роману, мы убедились в том, что Санкт-Петербург Достоевского – это полноправный участник сюжета и идейного содержания произведения. Это же можно сказать и о других сочинениях Федора Михайловича. Остается добавить, что писатель, по меткому замечанию литературоведа Юрия Лотмана, в начале своего творчества усматривает в этом городе концентрированный образ всей России. В итоговых же произведениях засилье бездушного казенного начала, пленившего державную северную столицу, видится ему воплощением страхов и болезней всей великой страны.
