Макс Вебер в своем выступлении в 1918 году перед студентами Мюнхенского университета поднял вопрос о смысле науки как призвания и профессии. Этот вопрос приобретает особую актуальность в современном мире, когда роль науки существенно меняется. В докладе Вебера затрагиваются фундаментальные проблемы европейской культуры, изменения в духовной сфере общества, судьба цивилизации в целом. Рассмотрим основные идеи Вебера о специфике научного труда и его отличиях от других сфер деятельности.
Наука требует страсти и преданности делу
Согласно Веберу, для того, чтобы заниматься наукой, человек должен обладать особой страстью и убежденностью в том, что его работа имеет глубокий смысл. Без этого внутреннего пафоса и веры в значимость своих открытий ученый не сможет по-настоящему посвятить себя науке. «Никто не может быть научным работником, если у него нет твердой и искренней веры в то, что познание мира имеет самостоятельную ценность, независимо от возможных практических приложений знания», - пишет Вебер.
Эта страсть к науке должна быть настолько сильной, чтобы ученый мог трудиться долгие годы, не ожидая быстрых результатов. Подлинный исследователь готов к тому, что плоды его работы проявятся не скоро. «Только страсть, и именно страсть, притом страсть ясная и тихая, может заставить человека, как это необходимо в науке, отдать всю свою жизнь на разрешение проблем и вопросов, от которых, быть может, в сущности, никто, кроме него, не ждет ответа», - отмечает Вебер.
Ученый должен быть готов и к тому, что его идеи и открытия будут превзойдены в будущем, ведь научный прогресс бесконечен. Эта обреченность на устаревание - характерная черта науки, отличающая ее от искусства. Тем не менее, истинный исследователь продолжает трудиться, движимый своей страстью и преданностью делу.
Вдохновение в науке играет такую же роль, как в искусстве
Согласно Веберу, в научной деятельности, как и в искусстве, большую роль играет вдохновение. Подлинные открытия и прорывные идеи приходят к ученому неожиданно, как озарение. «Лучшие идеи, как показывает Иеринг, приходят на ум, когда раскуриваешь сигару на диване или - как с естественнонаучной точностью рассказывает о себе Гельмгольц - во время прогулки по улице», - пишет Вебер.
Однако одного лишь вдохновения недостаточно. За ним должна стоять кропотливая предварительная работа по сбору материала, изучению литературы, постановке проблем. «Внезапная догадка не заменяет труда. И с другой стороны, труд не может заменить или принудительно вызвать к жизни такую догадку», - подчеркивает Вебер. То есть вдохновение и кропотливый труд должны дополнять друг друга.
С точки зрения Вебера, процесс научного творчества во многом схож с процессом художественного творчества. И там, и там требуются страсть, вдохновение и преданность делу. Более того, Вебер прямо пишет, что «психологический процесс здесь один и тот же». Различие лишь в том, что в искусстве нет прогресса как такового. Шедевры прошлого не устаревают и не теряют ценности со временем. А вот научные открытия обречены на то, чтобы быть превзойденными в будущем.
Но, несмотря на это принципиальное отличие, главное сходство науки и искусства заключается в том, что и там, и там для создания выдающихся произведений требуется особое состояние вдохновения. Это подтверждает мысль Вебера о том, что научная деятельность - это не просто ремесло, а подлинное творчество и призвание.
Научный прогресс означает интеллектуализацию мира
Согласно Веберу, научный прогресс является частью общего процесса интеллектуализации и рационализации, который происходит в человеческой культуре. «Научный прогресс, - пишет Вебер, - есть часть, и притом важнейшая часть, того процесса интеллектуализации, который происходит с нами на протяжении тысячелетий».
Что же конкретно означает интеллектуализация мира? По Веберу, это прежде всего демистификация и «расколдовывание» мира. Если раньше люди верили в существование таинственных сил природы, которыми можно управлять при помощи магии и ритуалов, то наука показала, что на самом деле всеми процессами можно управлять рационально, путем расчета.
По Веберу, растущая интеллектуализация не означает, что люди стали больше знать о реальных жизненных условиях. Скорее это означает веру в то, что любую информацию при желании можно получить рациональным путем. «Мир расколдован. Больше не нужно прибегать к магическим средствам <...> Теперь все делается с помощью технических средств и расчета. Вот это и есть интеллектуализация», - отмечает Вебер.
По Веберу, научный прогресс ведет к интеллектуализации мира, его «расколдовыванию» и демистификации. Хотя сам Вебер отмечал и некоторые негативные стороны этого процесса, в частности, утрату жизнью глубокого смысла.
Процесс расколдовывания мира происходит благодаря науке
Как уже отмечалось в предыдущем разделе, Вебер считал, что научный прогресс ведет к «расколдовыванию» мира. Что же это означает? По Веберу, в прежние времена люди верили в существование мистических, сверхъестественных сил, управляющих миром. Человек был вынужден прибегать к магии и ритуалам, чтобы задобрить эти силы.
Однако наука показала, что на самом деле в основе всего лежат рациональные, познаваемые законы. Человек больше не беспомощная игрушка таинственных сил - теперь, изучая законы природы, он может все рассчитать и спрогнозировать. «Мир расколдован, - пишет Вебер. - Больше не нужно прибегать к магическим средствам <...> Теперь все делается с помощью технических средств и расчета».
Так наука «расколдовывает» мир - делает его понятным и подвластным человеку. Конечно, полностью постичь все тайны бытия невозможно, но наука все дальше продвигается по этому пути. С точки зрения Вебера, процесс расколдовывания мира начался еще в глубокой древности, но именно бурное развитие науки в Новое время резко ускорило его.
Если в Древнем мире и в Средние века человек чувствовал себя игрушкой таинственных сил, то наука Нового времени вооружила его знанием законов природы и дала инструменты для ориентации в окружающем мире. И в этом заключается эпохальное значение научного прогресса, согласно Веберу.
Смысл научной работы в ее включенности в прогресс
Поскольку результаты научного труда обречены на устаревание, возникает вопрос - а в чем тогда смысл заниматься наукой? Почему ученые всю жизнь посвящают работе, которая никогда не может быть завершена окончательно?
Отвечая на этот вопрос, Вебер указывает, что смысл научной работы кроется именно в ее включенности в общий процесс прогресса человеческого познания. Ученый вносит свой вклад в эту бесконечную цепь открытий и изобретений, продвигающих вперед познание мира.
«Научные работы могут, конечно, долго сохранять свое значение <...> Но быть превзойденными в научном отношении - не только наша общая судьба, но и наша общая цель. Мы не можем работать, не питая надежды на то, что другие пойдут дальше нас», - пишет Вебер.
Так что, несмотря на обреченность своих конкретных достижений на забвение, ученый осознает их роль в вечном продвижении человечества к истине. И в этом он видит подлинный, глубокий смысл своего научного труда.
Результаты научного труда обречены на устаревание
Как отмечает Вебер, важное отличие науки от других видов деятельности состоит в том, что ее результаты обречены на устаревание и превзойдение в будущем. Это связано с самой природой научного прогресса, который бесконечен и не может быть завершен окончательно.
«Научные работы могут, конечно, долго сохранять свое значение <...> Но быть превзойденными в научном отношении - не только наша общая судьба, но и наша общая цель», - констатирует Вебер.
Это коренным образом отличает науку от искусства. Шедевры живописи, музыки, литературы не устаревают со временем, если они подлинные шедевры. А в науке законы, теории, методы неизбежно превосходятся новыми открытиями, более точными и полными.
При этом Вебер подчеркивает, что такая «обреченность» научных результатов не только неизбежна, но и желательна: «Мы не можем работать, не питая надежды на то, что другие пойдут дальше нас». То есть ученый с самого начала осознает, что его достижения - лишь ступеньки к будущим открытиям, которые превзойдут их.
Наука отличается от искусства отсутствием прогресса в последнем
Как уже неоднократно упоминалось, Вебер проводит важное различие между наукой и искусством. В чем оно заключается? Если в науке существует постоянный прогресс, идущий в бесконечность, то в искусстве такого прогресса нет.
Как пишет Вебер: «Совершенное произведение искусства никогда не будет превзойдено и никогда не устареет <...> Напротив, каждый из нас знает, что сделанное им в области науки устареет через 10, 20, 40 лет».
Это означает, что, с точки зрения Вебера, в искусстве нет движения вперед в том смысле, как это есть в науке. Шедевры Леонардо да Винчи, Рафаэля, Моцарта, Достоевского, Пушкина не уступают шедеврам наших современников, а в некоторых случаях и превосходят их по глубине и совершенству.
В то время как научные открытия Ньютона или Эйнштейна уже частично превзойдены, дополнены и углублены дальнейшим развитием науки. Это ключевое различие науки и искусства необходимо иметь в виду при анализе их природы, согласно Веберу.
Интеллектуализация не увеличивает знания о жизни
Вебер отмечает, что интеллектуализация и рационализация не означают увеличение знаний о том, как люди живут. Хотя современный человек может знать много фактов и теорий, это не обязательно помогает ему выживать или удовлетворять свои потребности.
Например, примитивный охотник-собиратель знает, как добыть пропитание и одежду в своей среде. Ученый-теоретик может знать много абстрактных идей, но быть беспомощным в повседневной жизни.
Согласно Веберу, интеллектуализация на самом деле означает веру в то, что «стоит только захотеть, и в любое время все это можно узнать». Другими словами, есть убеждение, что мир в принципе «расколдован» и поддается расчету и пониманию.
Однако это абстрактное знание не обязательно повышает способность человека выживать или быть счастливым. Так что интеллектуализация в этом смысле «не означает роста знаний о жизненных условиях, в каких приходится существовать», по словам Вебера.
Мир расколдован благодаря возможности расчета
Согласно Веберу, одним из ключевых аспектов интеллектуализации является «расколдовывание» мира. Это означает переход от магического, таинственного восприятия мира к рациональному, основанному на расчете и понимании.
В традиционных обществах люди полагались на магию и ритуалы, чтобы повлиять на силы природы или духов. Они верили в существование таинственных, непостижимых сил, управляющих миром.
Однако с развитием науки и технологий эту роль стали играть расчет и анализ. Как отмечает Вебер, «теперь все делается с помощью технических средств и расчета». Мир перестал быть зачарованным, его можно познать и в определенной степени контролировать при помощи рациональных методов.
Это имеет глубокие последствия для понимания человеком своего места в мире. Если раньше существовало множество тайн и загадок, недоступных человеческому разуму, то теперь, по крайней мере в принципе, все можно объяснить и понять.
Однако Вебер отмечает и теневую сторону этого процесса. Расколдовывание мира в определенном смысле лишает жизнь романтики, таинственности, чувства священного. Все сводится к формулам, статистике, функциональным зависимостям.
Поэтому в эпоху расколдованного мира особенно важно не утратить способности к переживанию, страсти, творческого воодушевления. Именно в этом Вебер видел призвание ученого и роль науки в современном обществе.
Наука лишает жизнь и смерть смысла, по Л. Толстому
Вебер анализирует взгляды Льва Толстого на роль науки и прогресса в современном обществе. Согласно Толстому, бесконечное движение вперед, характерное для науки и технологий, в корне меняет отношение человека к жизни и смерти.
В традиционных культурах человек воспринимал свою жизнь как замкнутый цикл, часть вечного круговорота природы. Его жизненный опыт имел определенные границы и пределы, за которыми наступала смерть как логическое завершение этого цикла.
Однако современная цивилизация, по мнению Толстого, лишила человека такого органического ощущения целостности жизни. Вместо этого возникла идея бесконечного прогресса науки и технологий, где каждое достижение лишь открывает путь к следующим открытиям и изобретениям.
В этой ситуации человек находится в вечном движении вперед, не в силах исчерпать богатство идей и возможностей, открываемых цивилизацией. Как подчеркивает Вебер, цитируя Толстого, «человек культуры <...> может «устать от жизни», но не может пресытиться ею».
А раз жизнь теряет естественные границы и завершенность, то, по Толстому, и смерть становится абсурдным, лишенным смысла событием. В этом контексте вся культурная деятельность человека, включая науку, утрачивает высший смысл.
Возникает вопрос о смысле бесконечного научного прогресса
Размышления Толстого о бессмысленности бесконечного научно-технического прогресса подводят Вебера к фундаментальному вопросу: а имеет ли вообще смысл наука, если ее развитие по определению не может остановиться?
Вебер отмечает парадоксальную природу научной деятельности: «научные работы могут <...> долго сохранять свое значение <...> Но быть превзойденными в научном отношении - не только наша общая судьба, но и наша общая цель».
Другими словами, подлинный ученый стремится не к окончательной, завершенной истине, а к бесконечному процессу поиска новых знаний, теорий, методов. Каждое научное достижение лишь открывает путь к новым вопросам и проблемам.
Поэтому, как отмечает Вебер, само собой не очевидно, что нечто, подчиненное такого рода закону, вообще имеет смысл и разумно. Если усилия ученых обречены стать устаревшими, то зачем вообще заниматься наукой?
Для Вебера ответ заключается в том, что наука является частью процесса интеллектуализации человеческой культуры и рационализации восприятия мира. Хотя конкретные теории и методы не вечны, сам этот процесс имеет фундаментальное значение для эволюции человечества.
Раньше наука воспринималась как путь к истине
Для того чтобы ответить на вопрос о смысле науки, Вебер обращается к эволюции ее восприятия в истории человеческой мысли и культуры. Он отмечает кардинальные изменения в понимании роли и значения науки между прошлым и настоящим.
Вебер ссылается на известный образ пещеры из произведения Платона «Государство». Согласно этому образу, узники в пещере видят лишь тени на стене и принимают их за реальность, тогда как подлинная реальность скрыта от них за спиной, куда не достает свет.
Философ же, вырвавшийся из этого мира теней к истинному бытию и узревший солнце истины, стремится вернуться в пещеру, чтобы просветить и освободить остальных узников. Для Платона философия и была тем самым освобождающим знанием, путем к подлинной реальности.
Как отмечает Вебер, еще совсем недавно наука воспринималась в западной культуре именно так - как способ вырваться из мира теней к свету истины, постичь подлинную реальность за хаотичным мельканием явлений.
Проблема современного понимания роли науки
Если раньше наука воспринималась как путь к истине и просветлению, то в современном мире, по мнению Вебера, такой взгляд утрачен. Возникает вопрос: кто сегодня так относится к науке и ученым?
Современная цивилизация во многом утратила чувство сакрального и стремление к абсолютным истинам. Наука превратилась в специализированную профессиональную сферу, ориентированную в первую очередь на практические результаты и технологические применения.
Как подчеркивает Вебер, «подлинный ученый стремится <...> к бесконечному процессу поиска новых знаний, теорий, методов. Каждое научное достижение лишь открывает путь к новым вопросам и проблемам». Однако в глазах общества ценность науки определяется возможностями ее практического использования.
Вебер фиксирует глубокий разрыв между внутренней логикой развития науки и ее восприятием в культуре. И в этом он видит одну из ключевых духовных проблем современной цивилизации.
Изменение статуса интеллигенции и ученых в обществе
Помимо эволюции восприятия самой науки, Вебер анализирует и трансформацию роли ученых и интеллигенции в целом в обществе на протяжении истории.
Если в эпоху Просвещения крупные мыслители играли роль моральных и духовных лидеров, провозвестников передовых идей, то в XX веке их авторитет и влияние резко упали. Профессия ученого превратилась в одну из специализаций в системе разделения труда.
Сам Вебер ярко демонстрирует эту дилемму. С одной стороны, его работы до сих пор оказывают огромное влияние на социальные науки. С другой стороны, при жизни он не смог реализовать себя ни как эффективный политик, ни как харизматический лидер в переломную эпоху для Германии.
Это иллюстрирует глубокие культурные сдвиги в европейском обществе, на которые указывает Вебер. Расколдованность мира, утрата высших смыслов и идеалов, прагматизация всех сфер жизни — все это ведет к маргинализации гуманитарной интеллигенции и ее ценностей.
Вызовы, стоящие перед европейской культурой
Макс Вебер в своей работе «Наука как призвание и профессия» затрагивает фундаментальные вопросы о роли и значении науки в современном ему обществе начала XX века. Он констатирует глубокие изменения в понимании науки, происходящие в европейской культуре.
Если ранее наука воспринималась как путь к истине, открывающий человечеству свет знания, то в современном Веберу обществе к ней уже не испытывают такого почтения. Наука утратила ореол сакрального знания и превратилась в сферу специализированной профессиональной деятельности. Изменился и статус ученого - если прежде он выступал как жрец истины, то теперь это всего лишь наемный работник, выполняющий свои профессиональные обязанности.
Такая трансформация, по мнению Вебера, свидетельствует о глубоких сдвигах в духовной жизни европейского общества. Происходит процесс «расколдовывания мира» - утраты веры в таинственные силы и возможность постичь мир с помощью рациональных методов. Но эта рационализация порождает и новые проблемы. В частности, теряется ощущение смысла человеческой жизни, включенной в бесконечный научно-технический прогресс.
Перед европейской культурой встает сложная задача - совместить достижения рациональной науки и техники с сохранением духовных ценностей, придающих жизни подлинный смысл. Необходим новый синтез разума и веры, расчетливости и стремления к истине. И в этом, по Веберу, должна состоять миссия европейской интеллигенции.
