Сейчас очень популярны такие японские писатели, как Харуки Мураками и Рю Мураками, но современному читателю, наверное, неизвестно, что история новой японской прозы в России началась далеко не с них. В ее истоках были произведения Акутагавы Рюноскэ. Об этих трех персоналиях мы и поговорим в настоящей статье. Так как первых можно с полным правом отнести к категории «японские писатели современные», то сначала стоит обсудить работы Акутогавы и его два сочинения: «Жизнь идиота» и «Зубчатые колеса».
Акутогава Рюноскэ. Проза как «фиолетовая вспышка». «Жизнь Идиота»
Для тех, кто более или менее знаком с японской словесностью, не будет новостью то, что в ней не самое главное место занимает сюжет. Такова, например, поэзия Басё. В сущности, это ведь только зарифмованные определенным образом наблюдения. И если мы открываем, например, «Жизнь идиота», то натыкаемся ровно на такую же прозу. Книга состоит из очень меленьких историй-зарисовок. Только после прочтения их всех складывается в голове читателя цельная картина. Фокус произведения Акутагавы в том, что одинаково ценны и зарисовки сами по себе, и большая картина.
Акутагава и Достоевский. «Зубчатые колеса»
Какая связь между прозой Рюноскэ и Федора Михайловича? Во-первых, Акутагава хорошо знал и любил русскую литературу, во-вторых, японский писатель, как и русский, изображал существование человека в предельных и пограничных ситуациях, там, где жизнь соприкасается с безумием и смертью. Жуть «Зубчатых колес» еще и в том, что они автобиографичны.
«Зубчатые колеса» и «Жизнь идиота» - это образцы предсмертной прозы писателя. Он умер рано, в 35 лет принял смертельную дозу «Веронала». В прямом и переносном смысле сдали нервы. Но это не значит, что его проза интересна только психологам, психиатрам и врачам, совсем нет. Проза Акугатавы понравится всем тем, кому небезразлична настоящая, хорошая литература и предельные, «проклятые» вопросы человеческого существования. А теперь наступило время говорить о теме «японские писатели современные».
Харуки Мураками: «Страна чудес без тормозов и Конец света»
Современные японские авторы хотя и сохранили определенное национальное своеобразие, но стали очень «западными»: их произведения преимущественно сюжетные, что отражается и на нашем повествовании.
«Страна Чудес…» похожа на затяжное падение в кроличью нору. Главный герой – специалист по шифрованию особого рода, которое называется шаффлингом. Суть метода в том, что текст кодируют через историю, которая существует только в голове шаффлера, причем происходит это неосознанно. Однако профессор-изобретатель метода выяснил, что все специалисты, кроме главного героя, в ходе эксперимента умерли. И всю книгу ученый пытается спасти его. Для этого они спускаются в подземный мир, проход в который открывается в шкафу профессора, встречаются с ужасающими созданиями, распространяющими леденящий страх, бегут от медленно настигающего их потопа, поднимаются по веревочной лестнице в высокую башню.
И главный герой решает остаться во внутреннем мире своей головы, а это означает смерть тела. Данная история разворачивается в каждой второй главе книги и поначалу она никак не связана с основным сюжетом.
В голове героя существует целый город, вокруг него – высокая стена. У местных жителей есть такой обычай: у каждого входящего отрезать тень. Герой получает в этом городе работу библиотекаря. Его основная функция – читать старые сны, помещенные в черепа мертвых животных.
Никто не может покинуть город, ибо стена высока, а тень живет отдельно от человека не больше недели. Но главный герой, даже найдя выход, не в силах покинуть этот замкнутый мир, который исчезнет, если он останется жив.
Вот такие вот странные сюжеты предпочитают современные японские писатели, далее все будет еще «чудесатей и страньше», как говорил Л. Кэрролл.
Рю Мураками. «Дети из камеры хранения»
Пожалуй, самое известное произведение автора. Роман о двух детях. Им посчастливилось выжить, после того как их матери оставили новорожденных младенцев в камерах хранения. Они почти ровесники, очень похожи и испытывают одни и те же психологические проблемы: боязнь замкнутого пространства и связанные с этим трудности.
Когда-то этих людей лечили звуками биения сердца беременной женщины, но потом в суматохе своих жизней они забыли этот звук. Но всю жизнь его искали. Им понадобилось очень многое пережить, чтобы его вспомнить. Одному брату надо было пожить в зараженной части города, где прикосновение к покрашенным красным предметам и поверхностям обещает медленную и мучительную смерть, а еще найти ядовитый газ «датура» и отравить им многомиллионный город, посеять хаос.
Второму пришлось проделать долгий путь: стать суперзвездой, отрезать себе кончик языка, сойти с ума, ненароком убить собственную мать и сесть в тюрьму. И все это только для осознания того, что любая мать дает своему ребенку посыл: "Живи! Мое сердце бьется для тебя".
Книги японских писателей: одни – для размышления, другие – для развлечения
Для читателя, далекого от филологических изысков, важен только один вопрос о том, кого выбрать для чтения вечером. Ответ напрашивается сам собой: в зависимости от того, что человек хочет получить от знакомства с японской прозой.
Например, современных авторов, представленных здесь, можно читать в будни, после утомительного рабочего дня. Несмотря на витиеватость сюжета, их произведения не требуют интеллектуального напряжения от читателя. Соответственно, Акутагаву лучше передвинуть на выходные дни, когда голова читателя будет свежа и восприимчива к красотам стиля. В крайнем случае можно завести тетрадку, (или лист бумаги) на обложке которой будет написано: «Японский писатель и график чтения его сочинений». Если человеку трудно решиться, пусть он попробует соблюдать систему в своем самообразовании.
