Данилка у Олеси родился хорошеньким малышом. Только почему-то часто болел. Почти постоянно его мучил кашель. Педиатр посоветовала переехать в сельскую местность, мотивируя тем, что городской воздух ему вреден. А тут еще соседка Татьяна предложила свой домик в деревне по вполне приемлемой цене.
Переезд за город
Дом Татьяне достался в наследство. Она уже 3 года в нем не была. Да и жить она там не собиралась.
Место Олесе очень понравилось. Дом, правда, требовал ремонта как снаружи, так и внутри. Зато во дворе был собственный колодец. Родители Татьяны сами нашли подземную жилу, сами выкопали его, купили бетонные кольца и поставили «журавль» - такую длинную палку с веревкой на конце, с помощью которой можно было доставать воду.
И Данилке в деревне очень понравилось.
Первая неприятность
Поскольку дом стоял 3 года бесхозным, в него заселилась чета Васюковых. Эти люди любили выпить, подраться на досуге. А вот работать совсем им не нравилось.
Пришлось попросить их освободить помещение, что супругам пришлось не по душе. Они немного поскандалили, расколотили пару трехлитровых банок, но были вынуждены собрать свои вещи и убраться после приезда участкового. И затаили они поэтому на Олесю большую обиду, как бы странно это ни казалось.
«Барские замашки городских лодырей»
Олеся с мужем сразу же взялись обустраиваться на новом месте. Первым делом они купили электрический поверхностный насос в колодец. Ее муж привинтил агрегат к дощечке, вниз приспособил пенопластовую пластину. Всю конструкцию опустили в колодец и провода с вилкой завели в дом, где была розетка. На ночь насос, естественно, отключали.
В деревне кроме Олесиного колодца было еще 3 общественных. Те строились на деньги сельчан и располагались не во дворах, а на обочине центральной улицы.
В первое же утро Олеся обнаружила, что кто-то набирал из колодца воду ведром, используя «журавль», поэтому сбил насос. Пришлось его вынимать, сушить, а конструкцию снова опускать в воду. Хорошо еще что насос не сгорел.
Когда Олеся попыталась поднять этот вопрос в магазине, все там присутствующие подняли такой гвалт, набросившись на новую соседку, что она даже растерялась. Самыми обидными были слова одного старика: «Эти горожане – лодыри несусветные! Мы всю жизнь воду «журавлями» из колодцев доставали, а они со своими барскими замашками ишь чего удумали – насосы ставить! Лодыри!».
А продавщица сквозь зубы процедила: «Мы здесь хозяева! И как ходили в этот колодец, так и будем! И всякие там фифы-дрифы нам не указ!».
Продолжение «колодезной эпопеи»
В этот же день на крышку колодца муж установил большой замок. Однако на следующее утро история повторилась, причем замок был вырван вместе с доской крышки.
Днем уже в открытую во двор вошла соседка с пустым ведрами и молча прошествовала к колодцу, по-хозяйски нажала на кнопку включателя и стала набирать воду.
- Здравствуйте, уважаемая. А спрашивать разрешения пользоваться чужими вещами Вас не учили? – поинтересовалась новая владелица дома.
- Чего? У кого я тут должна разрешения спрашивать? У тебя, что ли, соплюшка? Я тут всю жизнь прожила, а ты – без году неделя – мне указывать будешь? Понаехали тут, людей порядочных из домов выгоняют, на колодцы замки вешают!
Тетка смачно плюнула под ноги Олесе и гордо удалилась с ведрами, полными воды. Обескураженная молодая женщина попыталась ей вслед объяснить, что колодец этот – частная собственность, никто не вправе без разрешения входить во двор, тем более что за электричество платить приходится ей самой. Но соседка громко завопила что-то отдаленно напоминающее песню «Виновата ли я»…
Попытки оградить свой дом от непрошенных гостей
Муж, который устроился работать в соседнее село электриком, привел вечером собаку. Ей была устроена будка рядом с крыльцом. Цепь сделали с таким расчетом, чтобы Софка могла защитить тропинку, ведущую к колодцу.
Вечером же был подремонтирован забор, калитка. На нее тоже установили замок. И – что самое главное – у входа повесили табличку «Осторожно, злая собака!».
«Колдунья ты и есть!»
Утром Олеся просто расплакалась. Калитку разломали на мелкие части. Собаку отравили. Цветы во дворе все вытоптали, нагадили в туалете на полу. Хулиганы даже не постеснялись открутить редуктор с газового баллона, который был на улице. Поэтому даже сварить малышу кашу Олеся не могла…
Молодая женщина плакала… И тут к ней подошла пожилая бабка.
- Ехала б ты, неумеха, взад, в свой город. Неча тут тебе делать. Нам и без тебя хорошо. Мы тут живем люди верующие, благочестивые христиане. Нам колдуньи в соседях не нужны.
- Да с чего вы взяли, что я колдунья?
- Как – с чего? Ночами в хате свет жжешь – раз. Следы с дороги собираешь для наведения порчи – два. Мало разве?
- Так у меня ночник горит, чтобы Данька не боялся спать... И какие-такие следы я собираю? Это песок, для котенка!
- Удумала тоже, на дитенка вину перекладать. Тьфу на тебя! А кошки должны сами на улицу ходить. Не ври мне тут. Колдунья ты – колдунья есть!
И ушла, оставив Олесю сидеть на крыльце с раскрытым от удивления ртом.
Потом она поняла, что все это сделано было руками и другими частями тела обиженных Васюковых, которых они выселили из купленного дома. Они и сплетни стали распускать про то, что Олеся – потомственная колдунья. Даже приплели, что сами видели в окно, как женщина ночами читает странные книги, бормочет что-то и завязывает на черной ленте узелки. Порчу наводит на соседей.
Посещение органов опеки
Уезжать совсем не хотелось. Данилке деревенский климат пошел на пользу – он забыл, когда последний раз кашлял. Но и жить в таких условиях было невозможно.
И уж совсем добил женщину приезд полицейской машины, из которой вышел полицейский из района, дама из органов опеки и участковый врач. Все трое вели себя с вызовом, как будто бы они явились к преступнице.
- Мы с проверкой. К нам поступило коллективное заявление от неравнодушных соседей. Пройдем в дом, - скороговоркой сказала дама из опеки и, не дожидаясь хозяйки, сама открыла дверь в сени.
Проверка не подтвердила то, что было написано в заявлении. В доме Олеся уже успела навести порядок, даже обои новые поклеила вместо ободранных, которые были у Васюковых. Те такого поворота не ожидали от «городской лентяйки».
В холодильнике было достаточно продуктов – муж каждый вечер приносил с собой, покупая в соседнем селе, так как продавщица местная отказывалась обслуживать Олесю под самыми разными предлогами. Поэтому-то они и решили, что в семье нет еды, о чем и доложили в заявлении.
Ребенок при проверке его врачом оказался здоров, синяков и ссадин на теле не было, что и зафиксировал полицейский в своем протоколе.
Комиссия сухо извинилась перед Олесей, но пообещала «держать ее на карандаше» и еще как-нибудь заехать.
«Боже отмщений, яви себя!»
Олесе было так обидно, как, наверное, еще ни разу в жизни. Машина уехала, а на крыльце магазина собралась толпа «неравнодушных» с мадам Васюковой в центре. Она увлеченно сочиняла новую небылицу про Олесю, а ее подруга продавщица поддакивала, выступая свидетельницей.
Терпение Олеси кончилось. Она вспомнила, как в школе ходила в театральный кружок… А потом еще ей на память пришел псалом 93 из «Псалтиря», который она читала своей бабушке каждый вечер.
Решение как-то пришло спонтанно. Девушка распустила и растрепала волосы и выскочила из дому как была, босая. Она подошла к толпе сплетниц, остановилась неподалеку и глухо засмеялась сухим отрывистым смехом. Почему-то ей показалось, что именно так должны смеяться колдуньи, когда хотят навести порчу на врагов своих.
Бабы замолчали и даже как-то опешили, повернувшись к Олесе. Женщина почувствовала себя настоящей актрисой в театре. Как же она давно не играла на сцене!
Выбросив вперед руку с растопыренными пальцами, зло прищурив глаза, Олеся глухим шепотом произнесла:
- Значит, так. Да, я колдунья. И отныне прятаться не желаю. Аз есмь воздам! – откуда ей пришла в голову эта фраза, Олеся не помнила. Но теток это привело в ужас.
А дальше Олеся не придумала ничего лучше, как начать читать тот самый псалом, который ей врезался в память
Почему-то «верующие христиане» приняли его за страшное ведьминское проклятие. Они завизжали и разбежались по домам.
Олеся громко хохотала им вслед – ей казалось, что именно так хохочут довольные своим злом колдуньи.
С той поры соседи перестали мешать Олесе жить. Здороваться они начинали еще издалека, заискивающе улыбаясь. Наконец-то наступил мир и покой. А Данилка с каждым днем становился здоровее - деревенский воздух шел ему на пользу.
