Если обычного среднестатистического человека, пережившего вторую половину восьмидесятых в сознательном возрасте, сегодня попросить кратко охарактеризовать это время, то в ответ в большинстве случаев можно услышать что-то вроде «перестройка - это ужас и позор». Естественно, юному человеку, родившемуся (или еще нет) в те годы, требуется более подробный рассказ.
История по-горбачевски
Перестройка Горбачева (а именно он ввел в обращение этот термин, хотя, возможно, придумал его не сам), стартовала в начале 1987 года. То, что происходило ранее, после избрания его на пост Генсека, называлось ускорением. А до того в стране царил застой. А еще раньше был волюнтаризм. А перед ним - культ личности. Вот перед сталинизмом было пятно, представляемое на фоне всех злоупотреблений последующих десятилетий светлым. Это НЭП.
Именно так с конца восьмидесятых годов представляли себе историю СССР советские люди в своем большинстве. Способствовали такому видению многочисленные статьи, публикуемые в популярных изданиях («Огонек», «Комсомольская правда», «Аргументы и факты» и многие другие). На прилавках появились ранее запрещенные литературные произведения, за обладание которыми несколько лет назад можно было нажить много неприятностей, и их сметали в мгновение ока. Наша страна была самой читающей в мире и раньше, а после 1987 года популярность книг и газет и вовсе побила все мировые рекорды прошлого (увы, возможно, что и будущего).
Пережитки прошлого
Разумеется, все перечисленные источники знаний об истории родной страны при своей огромной разоблачительной силе не должны были поколебать твердой веры советских людей в наивысшую справедливость социалистического общества и конечной его цели – коммунизма. М. С. Горбачев и его единомышленники в политбюро осознавали тот прискорбный факт, что - в силу низкой эффективности - сельскому хозяйству и промышленности требуется существенная перестройка. Экономика буксовала, многие предприятия были не прибыльными, а скорее затратными, множилось число «колхозов-миллионеров» (по сумме долга государству), самые простые предметы обихода стали дефицитом, положение с продуктами питания тоже не радовало. Молодой генеральный секретарь понимал, что определенный кредит доверия у него есть, ведь столько десятилетий все делалось не так, как надо, поэтому нужно какое-то время потерпеть. Как выяснилось в дальнейшем, годы перестройки несколько затянулись. Тогда предвидеть этого никто не мог.
Ускорение и кооперативы
Сам по себе курс обновления, безусловно, был нужен. Первые пару лет считалось, что направление взято верное, и «альтернативы нет, товарищи», просто двигаться по нему нужно быстрее. Это и обусловило название первого этапа, с которого началась перестройка. История НЭПа подсказывала, что если некоторые сферы хозяйствования передать в частные руки, то сдвиги практически гарантированы. В двадцатые годы страна достаточно быстро победила разруху и голод, помогли откуда-то взявшиеся предприимчивые и активные хозяева. Попытка повторить эти достижения через шестьдесят лет привела к не совсем тождественному результату. Кооператоры стали «пробным камнем» при создании нового класса советских капиталистов. Они заполнили определенные сегменты внутреннего рынка, а самые успешные и на внешний замахнулись, но сдвинуть с мертвой точки всю экономику не смогли. Поэтому утверждение о том, что перестройка - это повторение новой экономической политики не имеет под собой оснований. Роста ВНП не произошло. Совсем наоборот.
Кадры
В 1986 году об ускорении (про которое шутили, что раньше было просто «тяп-ляп», а теперь «тяп-тяп-ляп-ляп») уже практически никто не вспоминал. Требовались новые меры структурного характера, а ощущать это руководство страны начало еще раньше. Появились новые лица взамен ушедших на покой партийных мастодонтов, но и от старых кадров, имевших репутацию «продвинутых интеллектуалов», Горбачев не отказывался. Э. Шеварднадзе стал председательствовать в Верховном Совете, Н. Рыжков занял кресло предсовмина, московским горкомом партии руководил малоизвестный тогда, но быстро набирающий популярность Б. Ельцин. А. Лукьянов и А. Яковлев вошли в политбюро, совершив головокружительную карьеру. Казалось, с такой командой успех обеспечен...
В чем виделся выход
Итак, основные проблемы, казалось, выявлены. Шагать вперед нужно решительнее, смелее. Сам М. С. Горбачев, со свойственным ему красноречием, объяснял столпившимся вокруг него «простым людям», что перестройка - это когда каждый делает свое дело. Возникал естественный вопрос: чем же все занимались до 1985 года? Но многоопытные советские граждане его не задавали.
Как и во времена, предшествующие индустриализации, СССР ощущал недостаток в развитии машиностроения. Пленум 1985 года поставил задачу роста индустриального производства на 70 %. К девяностым годам планировался прорыв на мировой уровень, количественный и качественный. Кадры и ресурсы для этого были. Почему этого не случилось?
XXVII съезд и его правильные решения
В 1986 году прошел XXVII съезд КПСС, за работой которого - на самом деле, а не только по газетно-пропагандистскому штампу - следила вся страна. Делегаты поддержали принятие революционного закона, расширяющего права трудовых коллективов, которые теперь могли избирать директоров, регулировать зарплаты и сами решать, какую продукцию производить, чтобы получать наибольшую выгоду. Это были такие реформы перестройки, о которых совсем недавно трудящиеся и мечтать не могли. На базе социальных сдвигов планировалось эффективно использовать государственный потенциал, чтобы увеличить производительность хозяйства на 150 %. Провозглашалось, что к 2000 году в отдельных квартирах будут жить все советские семьи. Народ ликовал, но... преждевременно. Система все равно не работала.
Хозяйственный социализм
Прошло два года после того как началась перестройка. Горбачева, очевидно, начали мучить сомнения по поводу правильности самого направления, в котором движется страна. Через много лет, уже в 1999 году, выступая в Турции на семинаре, проводимом Американским университетом, он назовет себя убежденным антикоммунистом, всю свою жизнь боровшимся за торжество демократии. В каком-то смысле он, возможно, и прав, но сегодня трудно оценить целесообразность его действий в 1987-м. Тогда он говорил совсем о другом, обвиняя загадочных представителей «командно-административной системы» и не менее таинственные механизмы, которые все тормозят. Тем не менее именно во второй (и последний) период перестройки с социализма был снят венец безупречности и обнаружены (совершенно неожиданно) системные пороки. Оказывается, все задумано было неплохо (Лениным), а вот в тридцатые годы сильно искажено. Возникла концепция хозяйственного социализма - в противовес тупому партийному администрированию. Теоретическое обоснование обеспечивались статьями профессоров и академиков Л. Абалкина, Г. Попова, Н. Шмелева и П. Бунича. На бумаге опять все выходило гладко, а на поверку проповедовался обычный социалистический хозрасчет.
Девятнадцатая партконференция
В 1988 году был сдан последний рубеж обороны партийно-номенклатурного всевластия. Гражданское общество и ограничение влияния КПСС на государственные и хозяйственные процессы, наделение советов самостоятельностью в принятии решения объявлялись целью, к которой нужно стремиться. Возникали дискуссии, и при всей революционности подхода получалось, что эти задачи опять решать было нужно под руководством партии. Просто потому, что другой движущей силы не было. На том и порешили делегаты, всей душой поддержав Горбачева. Казалось, что предыдущие годы перестройки потрачены бесполезно, но это не так. Последствия были, касались они состава Советов, в которых треть депутатов теперь представляли общественные организации.
Кризис материальный, кризис духовный
После конференции произошло нечто, напоминающее раскол РСДРП. В партии появились свои демократы и радикалы, представляющие непримиримые идеологические направления. Тем временем привыкшая к покою и стабильности страна заволновалась. Воспитанные на коммунистических идеях представители старшего поколения болезненно воспринимали крушение своих представлений о справедливом обществе. Люди зрелые, привыкшие к социальным гарантиям и уважению за свои трудовые достижения, испытывали материальные затруднения, усугубляемые видимым финансовым превосходством кооператоров - людей часто невежественных и грубых. Молодежь в период перестройки также ощущала духовный кризис, видя, что образование, полученное родителями, отнюдь не гарантирует достойной жизни. Устои рушились.
Кто-то теряет, а кто-то находит
Разрушение главенствующей идеологии, независимо от того, насколько она близка к общечеловеческим ценностям, всегда сопровождается масштабными попутными явлениями, чаще всего крайне тяжело переносимыми большей частью населения. Начались забастовки рабочих промышленных предприятий и шахтеров. Продовольственные и потребительские кризисы возникали непредсказуемо, с прилавков пропадали то чай, то сигареты с папиросами, то сахар, то мыло… При этом обладателям некоторых постов давала возможности крупно разбогатеть именно перестройка в СССР. Кратко ее можно охарактеризовать как период первоначального накопления. Госмонополия на внешнеторговую деятельность стала жертвой демократических преобразований, люди, имевшие опыт работы на иностранных рынках и обладающие нужными связями, незамедлительно воспользовались своими потенциалами. Прекрасную возможность давали кредиты. Советские дензнаки стремительно теряли свои полезные качества, отдавать долги было несложно, вложив полученные суммы практически в любой товар. Кредитовали, правда, не всех. И не задаром. Но это уже мелочи…
О национальном вопросе
Не только обнищанием, но и кровавыми событиями отмечен период перестройки. СССР трещал по швам от серьезных межнациональных конфликтов в Прибалтике, Ферганской долине, Сумгаите, Баку, Нагорном Карабахе, Оше, Кишиневе, Тбилиси и других географических точках еще совсем недавно дружного Союза. Массово создавались «народные фронты», называвшиеся по-разному, но имевшие один националистический корень. Демонстрации, митинги и другие акции гражданского неповиновения захлестнули страну, действия властей были жесткими, но за ними угадывалась и слабость авторитета руководства, и неспособность его к длительному силовому противостоянию. Перестройка 1985-1991 годов стала причиной развала Союза на отдельные национальные государственные образования, нередко враждебные друг другу.
Пятьсот дней... или нужно больше?
К 1990 году на экономическом небосклоне главенствовали две основные концепции дальнейшего развития. Первая, одним из авторов которой стал Г. Явлинский, предполагала почти мгновенную (за пятьсот суток) приватизацию и переход к капитализму, который, как тогда казалось почти всем, куда прогрессивнее изжившего себя социализма. Второй вариант предлагался менее радикально настроенными Павловым и Рыжковым, и предусматривал плавное движение к рынку с поэтапным отпусканием административных государственных ограничителей. Так, постепенно повышая цены, и стало действовать руководство страны. Впрочем, оказалось, что и такое медленное движение оказывает разрушительное действие.
Путч - неожиданный и неизбежный
В том же 1990 году у советских граждан вдруг появился президент. Такого в истории государства - и царского, и советского - еще не было. А в июне Россия объявила о своей независимости, и теперь Горбачев мог руководить в СССР где угодно, но только не в Москве, где хозяином стал Борис Николаевич Ельцин, председатель ВС. Михаил Сергеевич, конечно, из Кремля не съехал, но конфликт возник, и продолжался до самого конца СССР.
Референдум, состоявшийся в марте 1991 года, продемонстрировал две важные вещи. Во-первых, стало ясно, что большинство советских граждан (свыше 76 %) хотят жить в одной большой стране. Во-вторых, их легко уговорить передумать, но это выяснилось немного позже.
После уже фактически состоявшегося распада союзного государства (что значит СССР без России?) новые субъекты международного права начали готовить объединение, для чего собрали комитет в Ново-Огарево. В июне на выборах победил Ельцин, став первым российским президентом. Он и должен был подписать союзный договор 20 августа. Но тут случился путч, буквально на день раньше. Потом были три дня, полные волнений, освобождение томившегося в Форосе Горбачева и еще много всего другого, разного и не всегда приятного.
Так закончилась перестройка. Это было неизбежно.
